Сибирские огни, 1989, № 8

Сухой жар облил его иссохшее тело, и он отрешенно подумал о том, что нынче ночью скорее всего помрет и будет лежать в своей заброшен­ ной избенке один суток трое-четверо, пока кто-нибудь не забредет к нему случайно, по своей какой нужде. Кому он теперь нужен, хрыч старый .. Д а еще с болячками. Мысли эти безотрадные ворохнулись в мозгу и сникли, физическая боль приглушила в нем все. Превозмогая боль в суставах, костях, Афанасий Лукич втолкал опухшие ноги в пимы, выбрался на улицу. Июльская ночь ударила на старика духотой. Темно-белесые сумерки скрадывали очертания близких изб. Не было видно ни звезд, ни луны, лишь клубилось вокруг белесое, будто водой разведенное, молоко. «Это ж к грозе меня свернуло»,— догадался старик, опускаясь на л а ­ вочку. На улице ему полегчало. Ступни ног не так остро коробило и тянуло по сторонам; легче дышалось, спадал и сухой жар. Прислонившись спи­ ной к стенке сеней, старик прикрыл глаза. Очнулся от приглушенного говора, невнятного шума. Со сна или го­ ловокружения ему померещились голоса, урчанье мотора со стороны строящегося коровника. Старик напряг слух. Ничего, кроме ворочающих­ ся вздохов наэлектризованного воздуха, не уловил. «Почудилось, ре­ шил он,— зачем им, машинам, по ночам шастать, нынче день — вон он какой». И вновь прикрыл глаза. Задремать ему не дали. Прокатившийся по небу гул заставил ста­ рика сдвинуть к иссохшейся груди плечи, сжаться в ожидании грозы. И она ударила. Разрезав сверху вниз раскаленными зигзагообразными стрелами серую мглу, оглушающим треском шарахнула по огородам, на секунду-другую высветила соседские избы, строящийся коровник и две машины возле него с открытыми задними бортами. В пронзительно ярком кадре старик увидел машины, трех мужиков, которые поспешно таскали в них доски. Старик беспомощно заморгал глазами, стал протирать их з а ­ скорузлыми пальцами... Погромыхав часа два над деревней и ее округой, гроза откатилась. Поднялся и старик со своего места. «Не пришибла, и ладно»,— равно­ душно подумал он и пошел в избу. Рано утром воздух был чистым, но все еще каким-то сдавленным. Казалось, гроза не ушла совсем, а затаилась неподалеку, выжидает удобного часа, чтобы нагрянуть внезапно и громыхнуть со звоном и стоном. Колхозный строитель Федька Чагин вышел в это утро на крыльцо своего просторного дома босиком, в одной рубахе. Отряхнулся, потянул­ ся, сбросил с себя остатки сна, придирчиво оглядел подворье. Пригон для коровы, другого мелкого скота; баня, рубленная в лапу, высокий штакетник ограды, выкрашенный бледно-голубой краской; г ар аж из красного обожженного кирпича,— все это говорило, что живет в доме не какой-то алкаш, лоботряс и ханыга, думающий с утра об очередной, схваченной на бегу рюмке бормотухи или стакане браги, а мужик трудо­ любивый, заботящийся о своем подворье. «К сорока пяти годам не к аж ­ дый до такого доходит»,— придирчиво оглядев подворье, горделиво по­ думал о себе Федька. «Пришлось, конечно, чего там, кое-где пойти про­ тив совести, проявить изворотливость, так и сама матушка-жизнь — не бочка с медом»,— мысли эти шевельнулись и угасли, будто кто с приды­ хом дунул на них. Из-за крыши сушилки показалось светло-красное солнце, поверх не­ го, в дальней дали светились и таяли легкие, дымные облака, и вся зем­ ля в этот ранний час была залита теплом, зеленью, росистой травой. «Эх, на коня бы счас, да прокатиться по полю галопом, чтобы рубаха на спине заворачивалась!» — подумал Федька, и зуд пробежал по его телу. Он по­ косился в сторону пригона, где жена Нюрка доила корову и мягко, д у ­ шевно, будто с малым дитем, разговаривала с ней. Федька прислушался, 102