Сибирские огни, 1989, № 8

а где еще глупее ответ. Лицо Палыча надувалось, краснело, глаза по- детски, беспомощно моргали. Нутром Палыч чувствовал — грузчику такие разговоры доставляют наслаждение, он куражится над недалекостью хозяина кочегарки, ску­ достью его мыслей и слов, тогда как Палычу такие беседы были кошмар ­ ным бредом, и ненависть его к Володе росла и достигла беспредельных размеров. — Э-э-э,— тянул Володя из Палыча жилы,— скажи, любезный, по­ чему на нашем хлебозаводе хлеб липкий? — Не моя тут задача,— скрипел зубами Палыч.— Начальство пусть голову ломат. — Как не твоя?! Ты член заводского комитета профсоюза, во все должен вникать! — заводясь сам, переставая валять Ваньку, взрывался Володя. Палыч понимал, что, вроде бы, и должен он вникать в качество выпе­ каемого хлеба, но не мог сообразить, каким же образом это сделать? Ссориться с начальством из-за плохого хлеба ему не с руки, да и будет ли толк из его затеи?! Себе же он навредит крепко. Из того же завкома, без которого он своей жизни теперь не мыслил, в два счета выкинут. И кем он тогда станет? Таким же оболдуем, как все, кто к нему прихо­ дит в гости распить бутылку. Д аж е в своих собственных глазах он опу­ стится на много ступеней вниз, а что говорить о других?! «Может, Володя загнулся или в милицию попал?» — тешит он себя надеждой. Нет, Володя «не загнулся». Ногой пихнув дверь кочегарки, он с шу­ мом входит в светлое и теплое помещение. Цепко оглядев стол, плотно, веско садится на стул, зло прищуривается: — У тебя, прохиндея, телевизор есть? — с ходу спрашивает он Палыча. Проглотив оскорбление, хозяин не отвечает гостю. — Недавно меня по нему показывали... Палыч булькает горлом, клокочет смешком. — В журнале «Человек и закон». Об алкашах передача была, там некоторые, вроде меня и других твоих друзей, подрывались перед каме­ рой, а потом их всех под холодный душ повели опохмеляться. А ты, ко­ бель шелудивый ,обрадовался сдуру. Так нагло Володя еще с Палычем не разговаривал. Лицо хозяина кочегарки вытянулось грушей, налилось сизой краской. Но сдержал себя, не дал выплеснуться охватившей его ярости. — Грамотный ты человек, Володя, образованный, а ругаешься хуже грузчика какого,— стараясь умилостивить гостя, тихо отзывается Палыч. — Какого...— Володя иронично смотрит в глаза Палыча.— Дур ак же ты, братец, прости за выражение. Суди сам, как я могу ругаться ху­ же грузчика, если сам грузчик.— Насмешливо посмотрев на Палыча, спрашивает: — Пили что, «Бургундское», «Фетяску», виски с содовой? — Портвейн был сегодня,— быстро отзывается слабохарактерный Палыч и достает из стола недопитую механиком бутылку, наливает в стакан до самых краев. Володя берет стакан как должное, лично ему причитающееся, мед­ ленно тянет нз него мутноватую жидкость местного винно-водочного завода. — Сосиска недоваренная,— выпив полстакана, говорит он,— розлив для алкашей. Нормальный человек им тараканов травит. Говорят, дох­ нут. — Другого нет, Володя. Сегодня только это поступало. — Поступало... Пень неотесанный, недотепу нз себя корчишь,— гр&зит он пальцем хозяину котельной,— воробушком прикидываешься, а у сзьмого когти как у коршуна. В профком кто тебя кинул и зачем, а?! — Володя злыми глазами смотрит на Палыча. — Публика избрала, на общественном собрании,— окончательно по­ теряв инициативу в разговоре, мямлит Палыч,