Сибирские огни, 1989, № 7

приткнувшись плечом к стене, улыбаюсь во весь рот от робости и вол­ нения. — Они там — что?! — обернувшись к сестре сердито.— Решили, что у нас костно-туберкулезный? — У них, в области, насколько я знаю, тоже такого нет,— говорит та, взглядывая коротко на меня. В этих ее коротких, чуть пытливых взглядах я улавливаю доброе чувство ко мне. И не ошибаюсь. Она продолжает уже явно в мою защиту.— Насколько я поняла, Сергей Николаевич, никакого особого лечения ему не требуется. Кроватку, пи­ шут, с ним выслали. Только наблюдение и усиленное питание. — Усиленное,— ворчит недовольно Сергей Николаевич.— Но ку­ да мы его? К инфекционникам... — Зачем? — Женщина взглядывает на меня теперь уже ободряюще: — Мы его в четвертую палату.— И как-то мягко говорит врачу, трогая его за руку: — Посмотрите, Сергей Николаевич, какой славный и весе­ лый паренек — с улыбочкой все! — Хорошо, Вера Петровна, давайте в четвертую,— согласился Сергей Николаевич. Вслед за сестрой зашел в четвертую палату. Здесь, после сумеречного коридора, ослепительно светло: свет льет­ ся через два больших окна. У левой от входа стены — тесно в ряд че­ тыре койки. Вдоль правой — еще две. Одна из них пустая, заправлен­ ная под серое одеяло. На другой, у окна, мужик в кальсонах и белой нательной рубахе с голым воротом. Он глядел на меня неотрывно-прис­ тально вваливщимися глазами, угрожающе шевеля длинными, рас­ пушенными на концах усами... Очень жуткий на вид мужик! У левой стены на двух дальних койках еще два мужика лежат, ук­ рытые по шею одеялами, и тоже глядят на меня. — Ну,— спросила Вера Петровна, оглядывая две ближние пустые койки,— какую мы облюбуем? Я ткнул пальцем в первую от двери — все подальше от мужиков. Сестра позвала в дверь: — Лида. Скорыми, чуть шаркающими шагами в палату зашла девушка, мо­ жет, всего на год-два постарше меня. — Давай-ка, нянечка,— сестра ей,— устроим молодого человека на новоселье. Нянечка, окинув меня равнодушным взглядом, принялась молча по­ могать Вере Петровне. Они убрали все с койки, расстелили на голую сетку суконное одея­ ло, на него поставили мою кроватку. — Раздевайся и ложись,— сказала мне сестра. Я снял всю верхнюю одежду, остался в одной рубашке и кальсо­ нах. — Все, все снимай,— потребовала сестра. — Догола, что ль? — мне надоело уже стыдиться перед женщинами своего голого тела, но все равно не могу свыкнуться... Вон она, нянечка, кривит свой насмешливый нос туфелькой. — До самого,— улыбнулась сестра. — Уходите, я без вас. — Ну-ну! — схмурила брови Вера Петровна.— Он нам тут указы­ вать будет! Я остался в одних кальсонах и присел выжидательно на край кой­ ки. — Снимай,— сказала сестра. Я не шевелился. Она выслала из палаты нянечку. Я разделся, боязливо, будто в гроб, лег в свое корыто: жесткое, хо- . . ... . . . . .■ -.яур 73