Сибирские огни, 1989, № 7

Солнышко катилось к весне. Я так ждал ее. ^Летом думал: вот дождусь осени и поправлюсь. И какое-то время, действительно, осенью чувствовал себя лучше. Теперь такие надежды возлагал на весну... Раскалится в небе солнышко. Зажурчат ручьи... Оживет земля, задышит парным духом, проклюнется зеленью. Дохнут смолистыми почками березы, зазолотятся вербы. И я выздоровею. ...Весь день двенадцатого марта бесновалась пурга: гнала сверху, кружила понизу тяжелые липкие снега. Не успокоилась и в ночь: выла в трубе, стучалась в окна, бухала чем-то в стены. Немного притихла только к утру. У меня всю ночь ныла спина. И так, и этак укладывался. Забылся малость лишь на рассвете. Подниматься в это утро было особенно му­ чительно. Не выдержал, пожаловался за завтраком матери. — С чего бы ей опять заболеть-то? — Взглянула на меня пытливо. — Работа теперь не так, чтобы в надсад. — Она и не заживала. Терпел только. — О, господи! — обеспокоилась мать.— Чего молчал-то? Надо ведь что-то делать! — Ладно,— успокоил ее я.— Не так и шибко она. Перетерплю. Весна скоро. Тепло придет, настужать не буду — и заживет. Во дворе крутил порывами ветер. Накинулся на меня: то в грудь, то в бок толкнет — и я каждый раз присаживался на подогнутых ногах от резкой боли в спине. Было невероятно: будто мятая соломинка я — ветер не осилю. Взял приткнутые к стене сарая вилы и, опершись на черенок, по­ чувствовал себя устойчивее,— пошел, помогая себе. Поравнявшись с плотницкой мастерской, где утрами проходили бригадные наряды, свернул неожиданно для себя на ее тускло светящие­ ся окна: «Зайду, — додумывал, уже открывая дверь, пришедшее в голову решение,— попрошу лошадь в больницу. Поеду попрошу хотя бы осво­ бождение. Не могу я так больше, дошел до предела...» Тимофей Васильевич посмотрел на меня из-под вздыбленных бро­ вей: — Куда? Куда?.. — В больницу. Он резким движением головы сбил на затылок шапку и засмеялся: — Ну, Иван! — И повел веселым взглядом по притихшим на мгно­ вение колхозникам.— Вы посмотрите на него! Дам лошадь — поедет в в больницу, не дам — на работу пойдет. Так какой же ты больной?! — И, остановив глаза на мне, посоветовал усмешливо: — Ты хоть бы вилы за дверью оставил. Не умеешь хитрить, Иван... — Думай, как хочешь, а на работу не пойду. Не могу я. Понял?! Или в моем голосе уловил он что-то такое, или увидел на моем лице, что заставило его поверить. — Ну, хорошо,— согласился вдруг,— езжай вон с Василием. Захво­ рал тоже товарищ не ко времени. Горбатенький Василий, бывший сторож тракторного отряда, в эту зиму заготавливал лед для молоканки. Возил он его с озера на одно­ конной повозке. На этой повозке мы и отправились в больницу, ки­ нув на дощатую обрешетку саней охапку соломы. — В совхоз «Лесной» поедем,— сказал Василий.— В совхозную больницу. Я постоянно там лечусь. Ближе. И Лидия Ивановна там. Добрая врачиха, понимающая. Я не стал возражать, потому что в Исилькуль к Епифановой мне самому не хотелось. Приземистое здание совхозной больницы стояло на центральной улице поселка, отгороженное от проезжей части развесистыми кле­ нами. Через невысокое и скользкое крыльцо со скособоченным навесом прршли в небольщу 19 ,.прихожуд), ^срлодную и пустую, если не счи