Сибирские огни, 1989, № 7

— Господи! — вступилась сноха.— Мы-то а деревне жили, много знали врачей?! — Сам-то — с войны болеешь,— осмелел я,— почему не лечишься?! И мать там за твое здоровье беспокоится. Брат усмехнулся невесело: — Какое — не лечишься. Всех врачей... Сноха вскидывает голову, смотрит на меня и говорит, не то жалу­ ясь, не то похваляясь: — К Степе на дом врач ходит. Сергей Николаевич. За каждый ви­ зит с нас берет... — Ну! — одернул ее брат, насупив брови.— Пожалела!.. — Д а ты что, Степа?! Была бы польза... ничего не жалко. — Польза от них...— Брат вяло отмахнулся. — Может, и мне не надо? — Я вопросительно и с надеждой посмот­ рел на брата. — Куда не надо? — вскинул он брови. — В больницу. Если и тебе там без пользы... — Ну, придумал! — Он засмеялся коротко, сипло.— Мои болезни на себя примерил... Д а у меня их, браток, столько, что сам господь бог не разберется, которая в гроб уложит. — Степа,— одернула его сноха,— при ребятишках-то! Брат вздохнул, побарабанил молча по столу пальцами, потом об­ ратился к жене: — Если Сергею Николаевичу Ивана показать? — Он только завтра будет... — Заночует Иван. Я пугаюсь: — Нет! Нет! Лошадь дали только на сегодня. И меня освободили от работы всего на день. Завтра в лес за дровами. А то кони простоят! — Ну и ну! Кони у него простоят?! Д а ты о себе подумай! Свое здоровье береги. Это твое главное богатство. Нет его — ничего для тебя на свете нет, ни сегодняшнего, ни завтрашнего... По дрова ему неотложно?! Не погибнет без тебя за день бригада! — В амбулаторию ему, Степа, надо. В больницу без температуры и направления не примут. — К кому бы там лучше-то...—теребит, как и мать наша в раз­ думье, свое ухо брат. — К кому же еще,— убежденно воскликнула сноха,— как не к Епи- фанихе! — Светило у нас тут такое появилось,— разъяснил мне усмешливо брат.— Скулап новый! — Не смеялся бы,— укоризненно покачала головой сноха.— Сам- то давно к ней ходил?! Хвалят же люди... Амбулатория — обыкновенной дом, отличный от других лишь боль­ шой и яркой вывеской. Внутри полно народу: сидят, стоят — но тихо. На длинной стене четыре нумерованных двери, слева — квадратное око­ шечко, а над ним картонка с чернильными буквами: «Регистратура». За окошечком вежливая старушка, записав, кто я и откуда, спраши­ вает, к какому врачу мне надо. — К Епифанихе. Старушка смотрит на меня круглыми серыми глазками и переспра­ шивает: — К кому? — К Епифанихе! — повторяю громче, подумав, что бабушка недо­ слышит.— Сказали мне, что врачиха такая... — А-а-а, — протягивает старушка, морща лицо, и не пойму, улы­ бается или хмурится.— К Евгении Михайловне Епифановой! Я в смущении отворачиваю лицо от окошечка. — Ждите. В третий кабинет вызовут. Возле третьего кабинета — на ширину раскрываемой двери — сво