Сибирские огни, 1989, № 7

торжественную дрему в прозрачном и стылом воздухе. Весной — люб­ лю птичий гомон, аромат смоляных почек берез, запах сладкой прели прошлогодних листьев, густой настой золотимых ивовых сере­ жек. Осенью — слышится мне в шорохе опадающей листвы какой-то тревожащий душу шепот. Летом — вызывает восторг кипение жизни. Тут столько — и красок, и запахов, и голосов — всего! — кроме грусти. Весел и жизнерадостен лес летом... Приехав в лес за дровами, я выбрал первую жертву — березу бе­ лоствольную. Замахнувшись топором, чуть задержался перед пер­ вым ударом. На какой-то миг опережая этот удар мыслью, предста­ вил, как брызнет сейчас из обезобразившего белый ствол надруба сок. И сама береза, кажется, насторожилась, ждет со страхом и недоуме­ нием,— что я собрался делать с ней,— не в силах ни спросить, ни з а ­ щититься. Сколько она простояла здесь — пятьдесят? семьдесят лет?., каж ­ дый год обновляясь. И вот выстояла в борьбе со всеми врагами. А их у нее — и слепых, и зрячих — пропасть! Заматерела... Гордилась, на­ верное: дескать, теперь никто и ничто с ней не сладит... Поймет ли она, когда я стану рубить ее, что сейчас превратится в обыкновенные дро­ ва? Мне в этот миг кажется — да!.. И наношу первый удар — нужда обя­ зывает... Дальше уже без лирики. Непросто нарубить топором пароконный воз дров. И я уже воюю с деревьями. Каждое — неприятель. Распра­ вившись с одним, тотчас нападаю на другое. А они — сопротивляют­ ся, каждое по-своему. Одно, подсеченное под корень, никак не ва- Л 11 ТСЯ. Другое падает в такую чащобу, что не подступиться. Третье так ухитрится лечь, что не раскряжнть: пружинит под топором. Бьешь­ ся с ними до изнеможения. Сегодня у меня задача полегче: не для себя приехал за дровами. Когда лес рубим по наряду— лесников не боимся. Можно и без спеш­ ки спокойно делать свое дело. Но не тут-то было, спешу все так же, по привычке. На одной из берез обнаружил два небольших старых надруба — кто-то начинал, да бросил, забраковал... Подрубил, даванул плечом на дерево — пошатнулось, пошло с пронзительным визгом и грохнулось, зыбанув на земле ветвями. Очистив от сучьев, раскря- жил бревно на три части. Отнес к возу вершину и середку. Ко­ мель пошевелил ногой — не под силу, пожалуй, будет, надо было по­ короче его. Ладно, попробую. Аж хруст послышался в суставах, когда ставил его на попа. По­ стоял, отдыхая, охватив руками шершавый ствол... Присев на согну­ тых ногах, накренил бревно на себя, согнулся чуть в спине, выискивая плечом самое удобное место... Дерево навалилось свинцовым гру­ зом на меня: пополз комель, вспахивая землю, оторвался от нее... Сзади вершина — ощущаю корпусом — пошла киизу. Как весы— стою на пошатывающихся ногах. Вижу, немного не рассчитал, не угодил плечом под центр; вершина идет все быстрее к земле, перевешивая комель. Охватил его сверху руками, нажал изо всех сил, пытаясь уравновесить... И сразу почувствовал, как пошла на излом под непосильной тяжестью спина. Только успел подумать, что сбросить его скорее надо, как резкая боль, будто шило всадили, пронзила поясницу. Больше удивленный, чем испуганный, лежал некоторое время не шевелясь. Боль прошла, но подниматься я не спешил, надо передох­ нуть. Любопытно отсюда, от самой земли, смотреть на деревья, на небо. Лес кажется невероятно высоченным! Белое облако вон плывет и цепляется за его макушки. Где-то ветер верховой бродит — слышно, как в стороне шумят вершины. Борона пролетела; скрылась за вер­ хушкой дерева и тотчас вынырнула из-за другого. Это она мной заин­ тересовалась; ну-ка вернусь, мол, посмотрю, не падаль ли какая ва- 53