Сибирские огни, 1989, № 7

я прячу свой вариант «Некоторых сведений о бароне Юнге фон Штерне» в свою бутылку. Рукопись умещается и даже не выглядывает из горлышка. Это немного смешно и напоминает мне Жюль Верна с его бутылка­ ми, брошенными в море... Как я счастлив от сознания, что я не знаю даже того, кем был мой дед, не говоря уже о более ранних предках. Наш родственник, гене­ рал, галоши которого я так любил в детстве, в счет, конечно, не идет. Мне противно, когда барон говорит часто: — Наш род известен шесть веков... — Карла Юнга убили сарацины... Он вытащил из своей груди чу­ жой меч обеими руками, осмотрел его, убедился в том, что сталь дей­ ствительно была чудесна, поцеловал ее и только после этого захлеб­ нулся собственной кровью. — Христиан Хромой принадлежал к нашему роду. Он сорвался вместе с лошадью с подъемного моста при штурме замка в Силезии... Из доспехов, когда его нашли, вынимали мясо кусками... Я тоже по­ гибну... Все эти разговоры происходят довольно часто. Мне хочется крикнуть: — Довольно, барон, хватит атавистического хамства! Я, Антон Збук, сын воинского начальника из города Кологрива, счастлив тем, что я не знаю своих предков. Я свободен от грехов, ползущих ко мне из мра­ ка столетий! Но вместе с тем меня тревожит тот вопрос, что, все-таки, откуда у меня самого являются подлости? Бандит Канака явился с севера с остатками своего отряда, но без голубого знамени, еще развевающегося где-то там под Маймаченом, у сволочи, не желающей сдаться Щеткину. Это — бесстыдно и страшно в одно и то же время. Канака пришел тайно, ночью, и его прятали штабные от барона, и довольно долго, не решаясь выдавать Канаку. Барон только перед этим спрашивал меня: «Збук, что значит, если паук опустится над головой?» Он великолепно знал, что эта примета предвещает получение известия, но прикидывался незнающим для того, чтобы я сказал ему сам о том, что будут вести. Наконец, на второй день Шибайло сам привел Канаку к нам. У хунхуза было прострелено насквозь плечо, он держал руку впе­ реди себя и еле стоял на ногах. При виде Канаки барон выпучил глаза. Не говоря ни слова, хунхуз лег на порог и черные ремни зашевели­ лись на его теле. Барон пнул Канаку ногой, он задыхался от гнева. — Как ты смел, собака!? — закричал Юнг и от волнения стал ко­ веркать русские слова. Я в первый раз узнал, что он не забыл остзейско­ го акцента. — Ты бросил остальных,— заорал снова барон.— Я беру к себе сол­ дат, умеющих умирать, а не трусов, бегущих от одного выстрела.. Я с тебя кожу сниму... с живого... Говори... Канака поднял лицо и прополз вдоль порога. ...По его рассказам, он первым налетел на красных, и хунхузы на­ чали рубить их шашками. Победа была в руках Канаки, и он кинулся в погоню за отступающими. Он слышал глухой стук колотушек — лож­ ных пулеметов, и подумал, что у врагов пулеметов действительно нет. Но это была ловушка. Через час настоящие пулеметы заработали так, что хунхузы дрогнули и кинулись в разные стороны. Это была настоящая бойня.