Сибирские огни, 1989, № 7

одежду Домбо, которую он носил мало, и, в свою очередь, развесила у себя в комнате картинки из модных журналов. Она искренне выполняла роль хозяйки дома. Все это легко объясня­ ется тем, что Фаину очень притянула к себе одна особенность жизни Турсукова. Приходится иметь в виду его записки. Узнав об этих записках, Фаина прониклась к ним благоговением и сразу решила, что Тихон Турсуков не такой, как остальные. Она слишком ценила себя, свою демоничность и старалась за все эти свои качества получить наиболее высокую цену. Она была женщиной прежде всего. По ее рассуждениям, Тихон Турсуков, все-таки, благодаря своим запискам, был человеком, конечно, необыкновенным. А разве не лестно женщине загадочной быть близкой к такому человеку? И, ничем не ри­ скуя, держать его в руках? Как-то она попросила Турсукова прочесть ей записки, но он горячо воспротивился этому. Он, очевидно, боялся плена женщины, боялся того, чтобы этот плен не распространился на его вторую жизнь. Его служение истории не должно ни в чем зависеть от женщины, от ее губ, гребенок и лиловых кружев, как бы он ни хорощо относился к ней. Это было глубо­ ким, чисто мужским чувством. Пусть я ее буду целовать... Пусть я задыхаюсь от поцелуев, все это хорошо. Но вот эта жизнь должна остаться неприкосновенной! Но у Фаины были совершенно другие взгляды на эти вещи. В своей женской гордыне она не могла потерпеть такого пренебре­ жения к своей особе. Как бы она хотела, чтобы Тихон Турсуков посвя­ тил свои записки только одной ей! Поэтому понятно, что она считала турсуковскую летопись делом великим, хотя он Фаине их и не думал по­ казывать. ^ Она, блестя глазами, придумывала, как ей осуществить свое завет­ ное желание и прочесть всю книгу украдкой от автора. Тихон Николаевич,— сказала она, решившись, наконец на этот подвиг.— Вы, кажется, хотели в Ургу съездить? Нет, почему-то вздрогнул Турсуков,— почему вы думаете, что я хочу туда ехать? — Ах, я по глазам чувствовала, что вы собираетесь,— застонала как всегда, Фаина. — Нет, я в Ургу не поеду,— коротко ответил Турсуков.— Вот Дом ­ бо съездит в одно место. Но я не могла ошибиться, я ведь всегда все чувствую,— настаи­ вал цветок, найденный в пустыне. И все-таки Фаина восторжествовала. Она улучила время, когда Турсуков уехал не в Ургу, а на соседнюю факторию, и, запершись в комнате, открыла заветную книгу. Пробежав ее всю,^Фаина, молча, стала кусать роговую шпильку и дергать плечами. У ней до сих пор в сердце тлела слабая надежда на то что все-таки она прочтет свое имя здесь, но этого не случилось, и Фаина" искусав одну шпильку, принялась за вторую. Убедившись в том, что об ней в летописи нет ни слова, Фаина сунула ®ящик стола и стала обдумывать план дальнейших действий Ей пришлось много передумать, и, наконец, она, облегченно вздох­ нув, поправила прическу и сложила губы так, как будто бы хотела свист­ нуть. В этот день она была чрезмерно весела, настолько, что даже Домбо отнесся к этому с опаской, когда Фаина, дожидаясь приезда Турсукова в неестественном возбуждении стала играть с молодым монголом в жмурки. Она визжала, когда Домбо находил ее в углу комнаты и стыд­ ливо снимал повязку с глаз, как только чувствовал, что ее тело поры­ висто дышит и двигается в его руках. Зато сама Фаина, поймав Домбо прижималась к нему грудью так, что он слышал, как дыхание женщины совпадает с упругим подрагиванием тела. .........