Сибирские огни, 1989, № 7

один умом тронулся.;. Не могу, говорит, без тебя жить и все... А я ему отвечаю, что люблю его, как человека, будем, мол, друзьями без разных глупостей... А он одно: так, мол, и так, а не могу... И тронулся ведь, как в аптеке. А тронулся он очень чудно — газетки стал собирать. — Как так — газетки? — опешил Турсуков. — Д а так,— довольно откликнулась Фаина,— как маленький, стал всякие газетки собирать!.. Наберет, наберет целую кучу и сидит объяв­ ления читает, а то пойдет менять к кому-нибудь. Я, говорит, вам «Рус­ ское слово» дам, а вы мне за него другую какую-нибудь в двойном ко­ личестве... И плачет, как ребенок, представьте себе. Мне говорит: вы меня, Фаина Петровна, погубили своей любовью и я от нее погибаю. Ну, а я, сами посудите, разве виновата? Так и скончался тихо и газетку из рук не выронил. И человек хороший был, в Страховом Обществе «Сала­ мандра» агентом состоял... На глазах Фаины показались слезы. — И что я за женщина такая особенная?— спросила она, вертя в руке зонт.— Все через меня с жизнью расстаются, хоть я красотой не от­ мечена. Вот я какая! — уже с гордостью сказала она, вытирая слезы и улыбаясь.—Мне особенной жизни надо, меня простым чувством нельзя никак увлекать! — Н-н-да-а... — сказал опять Тихон Турсуков. На него, по-видимому, слова женщины не произвели желаемого ей впечатления. Фаина украдкой, насколько ей позволяло ее положение в седле, все время рассматривала своего спутника. Но он был, казалось, невоз­ мутим, и это обстоятельство сразу задело женскую гордость Фаины. Она привыкла к своей неотразимости, она выцарапала бы глаза тому, кто остался бы равнодушным к ее чарам! Фаина ничем не рисковала в своей вечной игре в демоничность. В ее романах было больше запятых, чем точек. Она искусно расставляла эти запятые на страницах своей книги. Эта «система знаков препина­ ния» была такова: кружа голову чуть ли не первому встречному, пуская в ход все орудия обольщения, она заявляла очередному «безумцу», как только убеждалась, что он уже готов к «безумствам»: — Знаете что?.. Будем с вами только друзьями... Мне любви нуж­ но совсем особенной... — но старалась каждый раз не упускать «безумца» из рук. Что же касается роли, которую сыграл в жизни Фаины неизвестный нам прапорщик Валерка Сиротинкин, то об этой роли с уверенностью сказать ничего нельзя. Вероятно, Сиротинкин обладал даром какой-ни­ будь особенной любви. — А вы с этим, ну, с прапорщиком, что ли, где познакомились? — спросил, сверкнув очками, Турсуков. — Ах, это был особенный роман, — задохнулась Фаина. — На стан­ ции Рузаевка, на вокзале, когда чехи проходили. Вижу, идет смуглый мужчина и, несмотря на молодость, с бородой... А кругом сирень цветет, в трубы играют, а на нем сапоги высокие, блестят и все в них отража­ ется. Потом поехали в Самару, а уж оттуда временно отступление и началО'Сь... Везде проходили мы с ним... Но он ужасно ревнивый, даже к полковым священникам ревновал... Скрипит зубами, и с ним сразу пом­ рачение делается... Ну, бог ему судья!.. — Конечно, Фаина Петровна,— подтвердил серьезно Турсуков. Все еще рассматривая родинки спутницы, он что-то все время обдумывал. Так они ехали степью, разговаривая о войне, льобви и изменах. -— Долго нам еще осталось? — беспокойно спросила Фаина. Нет, нам осталось совсем немного,—-ответил философ стран­ ным голосом и вдруг поцеловал Фаину в висок, потому что она успела увернуться. — Ах, что вы делаете? — вскрикнули лиловые кружева,— Я не люблю поцелуев... будем друзьями!.. ' ■' ;