Сибирские огни, 1989, № 7

ло, за грань не переходил, и Н адежда толь­ ко пригубила рюмочку — и так была хмель­ ной. Но всему свой срок, кончилась свадьба, впряглись Михаил и жена в работу, пошли чередой лета и зимы. В тяжелый час про­ даст Н адежда Егоровна золотое обручаль­ ное кольцо на тулунском рынке... Снова окурил нас воспоминальный дым, и многим моим читателям кажется, навер­ ное,— никакие стихийные поветрия не властны очернить высокий лад народной жизни. Но автор — человек непредвзятый, ему дорога Истина в разном обличье, поэтому он не собирается рядить прошлое в золо­ тую парчу, прошлое было всяким. Давайте еше раз обратимся к рассказу Михаила Петровича Непомнящих, В 20-х годах стал он увальнем-крепышом, легко брал на закорки куль пшеницы, прямо от земли, и мог бы претендовать на хороший заработок у деревенских богатеев. Богатеи разные были люди — по характеру, по уров­ ню, если можно так выразиться, нравствен­ ности. Еще совсем недавно слово «богатей» или «зажиточный» означало нечестный, без­ нравственный человек, а слово «бедняк» было первым признаком порядочности. Оп­ рометчивые суждения рождала эпоха. Многие мои старики, а среди них и Миха­ ил Петрович Непомнящих, знали зажиточ­ ных, которые были высокоморальными людьми, яростно трудились всю жизнь, с зари до зари, во имя Урожая не жалели собственного здоровья. Таким, верно, был шерагульский Иннокентий Лыткин, таким был евгеньевский Максим Краснощеков, горбом наживший кучу добра, такими были Исаков в Заусаеве и Дмитрий Татарников в Никитаеве. Все они не прятали нажитой опыт, прихо­ дили на помощь соседу и следовали бук­ вально всем заповедям общинного уклада. Чинить ли поскотину, ремонтировать на­ сыпь, сообща валить лес для деревенской школы — всюду участвовали на равных. Они были активистами в сельсоветах, хотя семьи у зажиточных насчитывали всегда по десятку ртов, и время они считали на мину­ ты. Так, отыскал я однажды в бумагах ар­ хива несколько строчек о Федоре Татарни- кове, великом труженике, крепком хозяине. Односельчане избрали его председателем Никитаевского сельсовета, но потом вынуж­ дены были отпустить с поста, потому что «нет рабочих рук, хозяйство приходит в упадок». Две строчки осталось, но каких многозначительных. Михаил Петрович Непомнящих, окрепнув физически, стал пахать самостоятельно, хо­ зяева относились к подростку, а следом юноше Михаилу с должным... хотел на­ писать «уважением», но осекся, с должной заботой. Поили, кормили, одевали. Раз Ми­ хаил обратился к хозяину: — Дядь, купи сапоги. А то я большой и все в чирках хожу. Зарубин, однофамилец Семена и Василия Зарубиных, в ближайшее воскресенье при­ вез из Тулупа сапоги, не шевровые, конечно, но крепкие, велел тут же примерить и радо­ вался обновке вместе с работником. Б ла­ гостная картина. Но в 1925 году нанялся Михаил Петрович к Ивану Солдатских в Ермаки, Однажды выдался тяжелый пахотный день; прилег Михаил в хозяйском армяке у костра и сра­ зил его сон намертво. Когда армяк черными пятнами пошел — не проснулся. А проснул­ ся от резкой боли, полоснувшей плечо и спину. То великовозрастный сынок Ивана Солдатских огрел его кнутом, и. Не давая подняться, бил до бесчувствия: знай, него­ дяй, как в чужом армяке засыпать у кост­ ра!.. Кстати или некстати, жив и поныне тот кулацкий отпрыск, пенсионер уж, из Ерма­ ков уехал в другое место. Имени его не на- зову,' теперь это совсем ни к чему. А в самом Афанасьеве, наискосок от ны­ нешнего сельмага, жил Гаврила Долгих, прижимистый старик. Р аз в году он бывал добр, вот и созвал батраков как-то на Р ож ­ дество, велел супруге накрыть стол, сам сел посередке, выпил заодно и речь сказал про мир на миру. Осенью же, после уборочной, когда подоспело время рассчитываться с работниками, Гаврила долго манежил бат­ раков и не уплатил Михаилу обговоренного. Михаил подступался стребовать положен­ ное, но каждый раз мешало ему то самое застолье, на котором Гаврила речь о в за­ имном уважении говорил. Но не только сте­ снение, а и робость испытывал Непомнящих: зажиточных в родном селе было много, и держались они спаянно. Вот и казалось юному Михаилу, что выступит он не против Гаврилы, а против всей деревни. Надоумили его братья Беловы, дружки Семена Зарубина: «Обратись в суд, пущай рассудят вас, ежели про Ленина не забыли в суде». Но Михаил постеснялся в суд ехать, а набрался храбрости и спросил сам Гаврилу про долг. Гаврила выпялил карие глаза и меленько тявкнул: — Че-че? — надвинувшись, сухой дланью (правая рука засохла у него) Гаврила не­ ожиданно опрокинул с крыльца Михаила. Тогда, разозлившись, Михаил подал в суд на обидчика. Суд приговорил кулака к уплате долга в... тройном размере, приехал судисполнитель, вызвал Михаила к кулаку. — Доставайте, Гаврила Никитич, денеж ­ ки, платите наличными,— строго велел ис­ полнитель., Гаврила, побагровев, вынул рубли, отсчи­ тал, протянул Михаилу. — Пересчитайте, Михаил Петрович,— ве­ лел исполнитель. Негнущимися пальцами перебрал бумаж ­ ки Непомнящих. Ему, батраку, было чего-то стыдно: и через пятьдесят лет, рассказывая эту историю, было неловко старику, хотя по прошествии стольких лет он должен был бы понять свою правоту. .— Распишитесь вот здесь,— попросил ис­ полнитель. Михаил был неграмотный и по­ ставил Н, заглавную букву своей фамилии. Это все, что он умел. Гаврила усмехнулся. Исполнитель уехал. Михаил, держа на отлете деньги, пошел до ­ мой, дома сидел, думал. “ Бог лес не уровнял, а людей и подав­ но,— сказал он про те думы свои. Так он считал тогда и так, хоть это и странно, счи­ тает сейчас. Судебный же исполнитель уров­ нял его, голоштанного, безграмотного, с бо­ гатым и грамотным хозяином Гаврилой Долгих. Усмотрев неправильность, встал Михаил и так же, будто пакость нес в руке, держ а и а отлете рубли, явился к кулаку. в Саймгк «ГВЦ » г