Сибирские огни, 1989, № 7

подивиться и ахнуть: да как же эти мужики брали в свои руки хрупкие скрипки и в лад играли, как они репетировали Мольера и Гоголя. Воистину, прав Толстой: благо до­ стигается жизнью для духа. А опыт «Май­ ского утра» ценен прежде всего высокоду­ ховным началом. Но думал я и о другом, постигая топо- ровский опыт': как они, верх-жилинцы, уп­ равляли делами, как умудрялись не ссо­ риться с районными властями, как ладили с настырными уполномоченными. Увы, ско­ ро я многое понял — частью из той же кни­ ги, а больше узнал от самого Адриана Митрофановича, с которым судьба свела меня в 1972 году. Оказывается, коммуна «Майское утро» в течение многих лет была под обстрелом. После 1930 года наступило для Топорова полное забвение: он был репрессирован, книга его сожжена, коммуна «Майское ут­ ро» уничтожена. Судьба Адриана Топорова заслуживает особого исследования. Скажу лььшЬ': из нищеты и бесправия старого учи­ теля вернул прилетевший из космоса Гер­ ман Титов. Оказалось, дед и отец Германа Степановича Титова были коммунарами в «Майском»; и когда учитель пошел по кру­ гам ада (трижды уволен с работы, попал под негласный надзор, семнадцать лет лаге­ рей и ссылки; после смерти Сталина учите­ лю не разрешили вернуться к педагогике и не реабилитировали, и он до самого фанта­ стического ухода в космос неведомого юно­ ши зарабатывал на жизнь игрой в рестора­ нах на скрипке), Степан Титов дал себе слово когда-нибудь рассказать о Топорове. Случай выпал небывалый... О судьбе Адриана Митрофановича мы поговорим особо, теперь это, слава богу, не возбраняется (имя его вошло при жизни в академические тома «Истории»), Были в его педагогическом поиске и серьезные из­ держки. Но о коммуне необходимо говорить незамедлительно. «Майское утро» наследовало лучшие тра­ диции славянских общин, в опыте которых находили так много первородно социалисти­ ческого Герцен и Огарев, Чернышевский и Кропоткин. Во-первых, коммуна поставила всех чле­ нов в экономически непосторонние отноше­ ния к производству. Конечный продукт в «Майском утре» распределялся пропорцио­ нально: 1. Н атуральный, затем денежный, налог в пользу государства. 2. Зарплата коммунарам в виде натуральных выплат (шла в общий котел). 3. На воспроизводство основного капитала. Руководство коммуны было выборным и полностью подотчетным коллективу, и прежде всего коллективу. Коммуна совокупным своим продуктом участвовала в здоровых товарных отноше­ ниях. Шли годы, хозяйство крепло. «По комму- нарским полям пошел первый в районе трактор, — пишет новосибирец В. Яновский, — коммунары решительно механизировали все, что возможно было в то время механи­ зировать... Именно коммунары из «Майско­ го утра» после 1929 года, когда уже дава­ ло себя знать руководство сверху по шаб­ лону, активно ему сопротивлялись, отстаи­ вали свое право жить по законам самоуп­ равления, по экономически выгодному хо­ зяйственному расчету...»' ■ Опыт коммуны «Майское утро» и ее ду­ ховного вдохновителя ценен не только собственно экономическим поиском. «Горе бедному духом и тощему художественным смыслом перевороту, который из всего бы­ лого и нажитого сделает скучную мастер­ скую, которой вся выгода будет состоять в одном пропитании, и только в пропита­ нии»^. Опыт Адриана Топорова бесконечно ценен своим гуманистическим содержанием, оно исподволь высвобождалось и станови­ лось главным в жизни коммунаров. Вот один неброский пример. Топоров припоминает реплику мужика: «В «Жидов­ ской кувырколлегии» автора, может быть, и жалел евреев, а вышло так, что он над ними насмехается. А смеяться над нациями у нас теперь не положено»'*, — это высоко­ нравственное отношение к другим нациям Топоров воспитывал в своих соратниках ^и слушателях неустанно. В коммуне пристой­ но относились к верующим. Терпимо и сни­ сходительно прощали коммунары недостат­ ки товарищей. Благотворная атмосфера сказалась — крестьяне добровольно спешили на огонек керосиновой лампы в школу, добровольно читали и «судили» книги, добровольно соб­ рали денег и купили пятьдесят скрипок, добровольно играли в оркестре и на сцене... Социальная фантастика, не так ли? Что ж, если дела коммунаров «Майского утра» кажутся фантастическими, значит сегод­ няшний наш опыт много потерял из былого и нажитого. Подлинное народоправство, высвобождая творческую инициативу, рождает на свет праздники, и, наоборот, отсутствие условий для народоправства создает предпосылки для скучных мастерских. В сибирской коммуне «Майское утро» зажглось и воссияло. художественное нача­ ло, и дух человека восторжествовал над материальным. Не случайно опасным пока­ зался — с идеальной точки зрения — опыт коммуны ревнителям вульгарного материа­ лизма, и «Майское утро» было уничтожено, а Учитель отправлен за колючую проволо­ ку... Теперь вернемся на тулунскую землю. Обратимся к документам. В канун коллек­ тивизации два села —• Заусаево и Евгеньев­ на — загадывали свою судьбу. Вот позиция Заусаевского сельского совета от 5 октября 1929 года: «Пленум Заусаевского сельского совета одобрил постановление Высших органов власти о коллективизации нашего с/совета. Повести разъяснительную кампанию... иметь результат не менее 100 % всего на- селения»®. Как легко и просто решали свою долю заусаевцы. Неужто и горький опыт «Смыч­ ки» не пошел впрок?.. А евгеньевцы, после «доклада т. Сизых о решениях пленума Тулунского райисполко. Топоров А. «Крестьяне о писателях», издание третье, 19&6 г.. издательство «Советская Россия». ' «Сибирские огни», № 9, 1967 г. ^ Герцен А, И. «К старому товарищ у». Сочине­ ния в 9 томах. Москва, 1958 год, том 8. С. 405. * Н. Лесков. ^ «Крестьяне о писателях», С. 402. ' Тетрадь Мз 3 Архива.