Сибирские огни, 1989, № 7

Верховного Суда РСФСР Н. Сергеева опро­ тестовала правомерность его увольнения. Ефимов восстановлен на прежнем месте работы. И вот после всего, что человек пе­ режил, ему предстоит получить денежную компенсацию за три месяца вынужденного прогула. И ведь ни один волос не упал с го­ ловы тех, кто преследовал его за критику, даже трехмесячный заработок будет выпла­ чен «победителю», надо думать, из государ­ ственного кармана. Так кто кого проучил?.. С горечью вспоминаю, как когда-то с глу-^ боким удовлетворением отнесся к 49-й статье Конституции СССР, принятой внео­ чередной седьмой сессией Верховного Сове­ та СССР девятого созыва 7 октября 1977 года. В этой статье утверждалось; «Каж ­ дый гражданин СССР имеет право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в ра­ боте. Должностные лица обязаны в уста­ новленные сроки рассматривать предложе­ ния и заявления граждан, давать на них от­ веты и принимать необходимые меры. Пре- следопание за критику запрещается. Лица, преследующие за критику, привлекаются к ответственности». Но законодатель не внес в окончательный текст закона поправки, предлагаемой во время всенародного об­ суждения, что преследование за критику за­ прещается законом. В этом случае ему бы пришлось срочно подготовить такой закон, ибо правовое признание права на крити­ ку — де-юре — существенно отличается от фактического узаконения этого права — де- факто. Короче говоря, такого элементарного пра­ вового узаконения, в котором должностные лица действительно преследовались бы за критику, пришлось ожидать не более и не менее как 8 лет! Только с 30 октября 1985 года в Уголовный кодекс РСФСР была внесена статья 139', которая гласит; «Умышленное ущемление должностным лицом прав и охраняемых законом интере­ сов гражданина, связанные с преследовани­ ем его за подачу в установленном порядке предложений, заявлений, жалоб, либо за со­ держащуюся в них критику, а явно выступ­ ление с критикой в иной форме — наказывается штрафом до трехсот руб­ лей или увольнением от должности. Те же действия, причинившие существен­ ный вред правам и охраняемым законом ин­ тересам гражданина,— наказываются лишением свободы на срок до двух лет... или увольнением от должно­ сти». Но столь долго ожидаемое правовое уста­ новление на деле было мертворожденным: попробуй докажи должностному лицу, что оно умышленно ущемило права своей жерт­ вы! Как свидетельствует пресса, со време­ ни появления этой статьи в соответствии с другими правовыми предписаниями в пра­ вовой системе, действующей ныне, к судеб­ ному рассмотрению были допущены лишь считанные дела. А судебные процессы, в ко­ торых истец в какой-либо мере отстоял свои права, буквально единичны... Мы еще далеки от воплощения в жизнь ленинского требования о том, что необходи­ мо установление «самой точной ответствен­ ности к а ж д о г о из состоящих на любой советской должности лиц за выполнение оп­ ределенных, ясно и недвусмысленно очер­ ченных, заданий и практических работ. Исполнение этого правила, без коего не- возм'ожно проведение действенного контро­ ля и подбор наиболее подходящих лиц на ■каждую должность и каждую работу, должно стать отныне безусловно обязатель­ ным» (ПСС, т. 37, с. 365). Как еще нам не хватает конкретности в борьбе с бюрократизмом, отвечающей прин­ ципам демократизма и справедливости, ко­ торые при жизнедеятельности В. И. Ленина постоянно поддерживались его инициати­ вой! Так, в постановлении VI Всероссийско­ го чрезвычайного съезда Советов «О точном соблюдении законов», в 3-й статье всем должностным лицам вменялось в обязан­ ность; по требованию любого гражданина, желающего обжаловать их действия, воло­ киту или беззаконие, составлять протокол. При этом разъяснялось, что лиц, виновных в отказе от составления протокола, привле­ кать к народному суду. Почему же компетентность и ответствен­ ность должностного лица, сущностно-содер­ жательные признаки этой категории не ста­ ли предметом глубокого философско-право­ вого исследования? Почему «в большинстве случаев вопросы, касающиеся должности, рассматриваются как частные вместе с воп­ росами правового регулирования отноше­ ний, складывающихся в процессе управле­ ния... производством? Нет ни одной работы, посвященной более глубокому и разносто­ роннему изучению должности» (Динамизм управления. М., 1987, с. 147). Ответ, очевидно, надо искать, обсуждая вопросы: кому это выгодно и какие право­ вые и нравственные критерии в целом предъявляются к руководящим кадрам? Петр Миронович Машеров, первый секре­ тарь ЦК КП Белоруссии, еще в годы за ­ стоя пришел к такому заключению: «Назре­ ла необходимость,— писал он,— всю систе­ му аттестации специалистов, присвоения им разрядов, классов, званий поставить в более тесную зависимость от знания ими дела и от их нравственной зрелости, от характера их жизненной позиции» («Коммунист» 1978 № 16, с. 12 ). Развернутые решения приняты в резолю­ ции январского Пленума ЦК КПСС (1987 г.), призванные на деле реализовать нравственно-политические и высокие про­ фессиональные требования к подбору и оценке деятельности руководящих кадров. Но существенных перемен в этом серьезней- ьпем деле пока еще не отмечается. Методы административно-командного стиля работы с людьми обрастают новыми акциями не­ справедливости и изощренными способами травли принципиальных работников. Те­ перь в газете встретишь материал и о том, что сотрудник ЦК КПСС может позволять себе многолетнюю планомерную расправу с неугодным ему честным человеком. Упадет ли с головы этого высокопоставленного чи­ новника, инструктора КПК при ЦК КПСС И. Астафьева, хотя бы один волос в то время, как его жертва вот уже пятый год не может восстановить свое личное досто­ инство и попранные права, лишившись пар­ тийного билета, работы и здоровья? («Правда», 14 января, 1989). Демократия и справедливость... Как тес­ но сопряжены эти понятия сегодня! Спра