Сибирские огни, 1989, № 6

пал в Сольвычегодск. В Сольвычегодске ещ е в то время исправник спич­ ками отравился. Д а ... П осле этого стало слыхать, что эта война с немцем началась, а я от службы избавлялся и в малом городе меня могли взять ср а зу . Я взял путь на Вологду. Город хороший, я там к монахам в Д у х о ­ вом монастыре пристроился, подкармливали они меня. Ходил я ещ е на речку З ол от уху к деревянным мосткам, и возл е этих самых мостков про­ и зошло событие. Я знал, что по тем мосткам приличный народ не ходит, а все больше наш брат окалачивается, потому и лег поперек мостика. Д ен ь жаркий, ясный, а доски на мостках новые, от солнца на них смола кипит. Вспомнил сразу я от легкого д у х а свою плотницкую жизнь и р а с­ строился так, что не заметил, как кто-то меня тронул за плечо — пропу­ сти, мол, любезный. Я вскакиваю, гляжу, стоит надо мной офицер, из стрелкового полка штабс-капитан, при крестах и медалях. Простите, го ­ ворю , ваше благородие, я, может, вам сапожки запачкал? А он на меня смотрит и говорит: Однако, старый ты стал, Моргун- Поплевкин, вся личность в морщинах и за уш ами седина. Господи б ож е мой, откуда он меня знает? — думаю ... Погоди , не мешай, барин , д о ск а ­ ж у . Отвечаю , ваше, мол, благородие, господин стрелковый капитан, н а­ шего знаком ства с вами не м ож ет быть, вы в участках сидеть не могли и знать меня не можете. Нет, говорит, знаю , и ты. Моргун, по голосу и то д олж ен меня признать, хоть давно мы с тобой встречались... Паш у- Ф ельдф ебеля помнишь, поди? Коля: Вот здорово... я так и думал... Моргун-Поплевкин: Н е так здорово, как крепко. Я, конечно, о б р а д о ­ вался, но вместе с тем и огорчился. Был П аш а-Ф ельдф ебель, а теперь полный офицер. З ад ал он мне задачу, как, дум аю , с ним мне, п о д за б о р ­ ному жителю , говорить? А он меня по-простецки отводит на бер еж ок , садится на камень. Я, конечно, меньше робеть стал и его спрашиваю: как вы, мол, Павел Никифорович, такой жи зни достигли? И выходит все дел о так, что наш плотницкий голова в здум ал идти в сверхсрочные сл у ­ жить, и послали его господа офицеры в школу подпрапорщиков. Ч ер ез два года — бац , объявили мы Вильгельму войну, и пошел Павел Ники- форыч за веру, царя и отечество. Счастливый, видно, был он от роду, и привалили ему ужасные кресты и медали. У него, ты слышь, не токмо што два Георгия было, а д аж е от французского министра медаль. Потом его в прапорщики производят, поздравляют простого плотника генералы перед всем фронтом. А уж когда он штабс-капитана получил, то сам Гур­ ко у него спрашивал, какую водку больше плотницкий голова обож ает? В се это он мне рассказал и огорчился всем. Говорит, это д ел о не мое — приобвык я больше сибирские пятистенки ладить, а тут своим братом командовать пришлось. Было у них дел о такое в окопах, что Павел Ни- кифорыч раз затрепетал. Увидел он, как блин даж строят, и попросил у саперов топорик, а господа офицеры стали насмешки делать над ним, а наш штабс-капитан огорчился и объяснил им, что он сам не из дворян н у него при виде своего дела душ а заиграла. Офицеры вид на себя напу­ стили такой, что будто ничего не заметили и все забыли. Вскоре после того стал он главным над учебной командой, и послали его в Сибирь, а перед тем велели отдых в лазарете сделать, и так он проездом в Вологду попал, где мне и повстречался, когда по делам шел. Так вот, барин, ка­ кие д ел а в жизни происходят... Коля: Моргун, скажи, пожалуйста, как тебя звать? Моргун-Поплевкин: Ишь, чего захотел ! А т еб е ка что? Коля: Ну, зачем ты обижаешься. Моргун? Правда, как твое имя? Моргун-Поплевкин: Ваш ему брату скажешь что, так вы и сотворите такое, что сам становой не разберет. Н у,— тебе не все равно,—- Аким. Коля: А по отчеству? Моргун-Поплевкин: Федоров... А фамильи, как хошь, не скаж у. С т е­ бя и этого хватит. Коля: Так вот, Аким Федорович, ты пить брось совсем . Это ведь можно сделать. У нас в гимназии сторож , унтер бывший, Алешкин, всю жизнь пил, а теперь бросил...