Сибирские огни, 1989, № 6

русским^молоком; Т у р с у к о в .-Т ы вскормлен ной р ебен ок . перед тем, как я нашел тебя , у нас ум ер груд- Русс1шй^отец^я тебя° языке, йя я ксегля помнит, за б у д у ... Когда я вырос и ушел от те- ~ н Г з н я Г Всо приснилось это? — Н е знаю. Все-таки нам пора спать, Д ом б о . — Я°НР гмогн^Фол” ^ ^•'^0X0 пе знать своих родителей? что человек °™бтить ср а зу . П ож ал уй , вот что. Я читал и ду- V к о ™ ’ '^ак и все остальные, ну, как т еб е объяснить, п о б З ? родина,— всегда стар ается сохранить п о б п е е ^ У «О Т О рЫ Х НСТ ССМЬИ И рО Д И Н Ы , П н н н е н и н 1 н е|'^ П ^ ^ '^ л ^ ^ ^ ^ ‘ ^ НИЧеГО НСТ, И ПО ЭТОМ у ОНИ НС С К уП Я Т - пя'м я те V к^ге богачи, Д ом б о . Они д ел аю т много д о б р а всем лю - ’ пнт’ б семья и родина, отдаю т свои чувства только тем , ’^^пкГн^нтн ° ^ лю ди — скупы, Д ом б о . А т еб е или мне не потому что мы их не б ер еж ем только для одного д еся тк а лю дей . Ты понимаешь меня? — К аж ет ся , понимаю , русский отец. А что ты скаж еш ь о злых д е ­ л а х , о ж ест оки х чувствах, которые остаются другим людям? — ^ У ^ ’ ио-моему, то ж е самое. Ты зам етил, что м еж доу собны е вой­ ны бы вают самыми жестокими, правда? В едь это т ож е потому, что б л и ж ­ н ем у о т д а ет ся больш е злого чувства, чем дальнему. П о этом у при м еж д о ­ у со б и ц а х и убиваю т пленных, д а ж е мучат их, тогда как в войнах с д р у ­ гой нацией сущ ествую т законы . Д ом б о , лю ди , лю бящ и е только о дн у свою семью и л и ^ о д а н у , добры или злы только для десятка или десяти милли­ онов лю д ей ... Н ам ж е с тобой печалиться нечего, потому что мы отдаем зл о и д о б р о всем б ез различия. Ты сосал русское молоко, а я говорю на твоем языке, у тебя нет отца и матери, а у меня родины , и мы с тобой равны. Р а зв е плохо любить свой народ, русский отец? В едь ты т ож е, как и я, ненавидишь Барона? Д о м б о встал и прислонился к стене, слегка наклонив впер ед голову и откинув плечи. Большая керосиновая лампа ярко осв ещ ал а его лицо и широкие зрачки, которым был тесен косой р а зр ез глаз. Гурсуков в волнении заходил по комнате, все время одергивая мяг­ кую синюю р убаху. выкрикнул вдруг н еож иданно он ,— я д олж ен бороться с Юнгом, я обя зан это сделать, только потому, что он никого не лю бит и не н енавидит и поэтому д ел а ет только зло... Д а , да! Я хотел бы увидеть его и ск азать все об этом . Ручаюсь, что он ничего бы не сд ел ал со мной. Русский отец! Что ты говоришь? — с уж а сом ск а зал монгол.— Т ебя Барон м ож ет на смерть забить бам буком . Посмотри, что дел ает ся на кл адбищ е под Ургой! Там расстрелянные и замученны е валяются сотнями ,— монгольским собакам никогда не было столько работы , как сейчас. Ты меня в^ыкормил и не сердись, что я так говорю . Н еуж ел и ты к нему хочешь пойти после того, как тебя солдаты искали во всех ургин- скпх зак оулк ах? Турсуков сейчас не слышал слов юноши. Новые мысли овладели его беспокойным мозгом , и он решил отдать их юноше. — Д о м б о , как ты^думаешь, почему в России сделали революцию? Я т ебя объя сню это сейчас. Видишь ли, Россия много веков лю бил а толь ­ ко себя и своих, и не ум ела ненавидеть чужих. Она именно не ум ел а н е ­ навидеть, она только могла высмеивать немца, англичанина, ф ранц уза , потому что и француз, и англичанин, и немец умнее русского. Но так не могло быть дальш е. Появились люди, которые стали ненавидеть себя . Это очень важно. Эти люди стали не любить себя за то, что они слишком лю били себя , свои грехи, свою дикость. Они сделали великую р еволю ­ цию, они стали ненавидеть уж е не десятки, а сто миллионов лю дей всех наций, влюбленных в себя и свою ограниченность. Д л я них нет ни ч ер