Сибирские огни, 1989, № 6

А Пуськин о се дл ал своего лю бим ого конька: стал ругать соврем енны е нравы . Н е ругать д а ж е , как обычно,— поносить на сей раз. И понятно: сам н едавн о ж ертвой ок а зал ся нравов-то этих нынешних. О собенно м о ­ л о д еж и от него до ст ав ал о сь , которая, по мнению Иннокентия В асильеви ­ ча, и сп охабил ась вконец, д о крайности, до !., д о пещ ерности прямо-таки дош л а . — М еня тут, на литер атурном вечере, дам очк а одн а спр аш ивает,— говорил он, в здрагивая ноздрями : — Скаж ите, Иннокентий Васильевич (П уськин и зо бр а зи л эт у шибко интелл ектуальную дамочку: как она пле- чйками-то м ан ерно поводит и бровки п ри п о дн им а е т ),— скаж ите: вам не каж ется , что человечество все-таки улучш илось за посл едни е, допустим , сто лет?.. А?! Это как т еб е? А ей, значит, каж ется !.. М илая , говорю !.. Д а не говорю ,— он махнул рукой .— Таким говорить-то — что об стенку г о ­ рох. М и -л а -я !— д ум аю с е б е .— Где ж е это оно улучш илось-то? В чем? С каких таких шишек? Д а ты посмотри вокруг! В едь он ж е , курвец, у н е­ го молоко на гу б а х не о б со хл о , а ем у ч еловека, пожилого, почтенного, оскорбить, обхамить , д а что там — и зур одовать !— как дв а пальца, и зви ­ няюсь... А если уж сам а ни черта не видишь, совсем уж зан ав есил а сь , то хоть други х , умных лю дей , послушай . П очитай , наконец ... Помнишь, как у А стафьева? — Это он у ж е н епосредств енно к др у гу о бр а ти л ся .— Как сыночек один , с-укин кот, привез мать в гор од и на в ок зал е бросил. З а п и ­ сочку ещ е в карман сунул: не шибко, мол, прож орливая . Мате[)ь! Р о д ­ ную , а!.. Н ет, прав Виктор Петрович, прав: сечь таких надо! Д о поро­ сячьего визга... — Н едавн о в археологическом м у зе е был,— ск а зал вдруг товарищ ни к селу , ни к гор оду. Пуськин, оттого, что тот н еож и данн о заговорил , уставился на него вопросительно. — Гостя одного соп р ов ож дал иностранного, вен гра,— пояснил др у г .— Лю би тел ем ок а зал ся этих... др евностей . Ну, дош ли д о скифского зал а . Э к скурсоводш а, м олоденькая девочка, поясняет что к чему. П р е д ­ меты разны е показывает, ор уж и е. В том числе, чекан — в ооруж ени е скиф ского всадника. Такая, знаеш ь , маленькая зл ая кайла. Одиоклювая. Н а дер евянной рукоятке. У добн ая штучка — на скаку сшибать: сабель -то у них, в о зм ож н о , не было ещ е... А вот, говорит, рядом , обр ати т е внима­ ние,— череп воина, ср аж енн о го , н адо полагать, в бою — этим самым че­ каном .— Д р у г пом олчал .— Я г л я ж у— а на нем четыре дырки. Р я ­ дышком . — Ну? — спросил Пуськин. — Что ну? Убивал его кто-то. Зверски . Н е один , поди, Брут п ор а б о ­ тал, а и Кассий какой -нибудь. В бою -то много ли надо? М ахнул разок , сшиб и дальш е поскакал. А тут... д о л б а л и — б удь здоров ! Пуськин, увлеченный своими пробл ем ам и , не просек — к чему это др у г про череп-то. — В от точно! — ск а за л .— Зв ерье!.. Э х, была бы какая-нибудь м а ­ шина времени, сел бы — и!., подальш е куда. — К пей занам своим? — усм ехн ул ся друг. — А хоть бы и к ним! — Иннокентий Васильевич оби дел ся на «п ей ­ з а н » .— Н е х уж е нас с тобой были лю ди . Если не лучше. Н е видеть бы хоть этого крайнего посрамления разумныя твари!.. Р адищ ева давн о перечитывал? Или одно только запомнил — со школы: «О, помещик ж естокосердны й !» А ои, м еж д у прочим, и вот такое ещ е говорил. — Пуськин процитировал по памяти: — «Счастливыми назваться мы м о­ ж ем , ибо не буд ем свидетели крайнего посрамления разумныя твари. Ближни е наши потомки счастливее нас ещ е быть могут. Н о пары , в грязи ом ер зения почившие, уж е воздым аю тся!..» Вот и воздыми ... поднялись то есть: д ож и л и — благодарим покорно! — до крайнего посрамления ... Д р у г опять, казал ось , не слуш ал — ушел в себя . — М ашину времени, говоришь? — Он тяж ел о , странно как-то гля ­ дел мимо приятеля.