Сибирские огни, 1989, № 6

Он усмехнулся, ничего не ответил и разговор на другое перевел. М еж д у тем время идет, см еркается и когда совсем ст ем н ело , з а м е ­ тил я, что мы не по той дор о ге едем . Тропа какая-то вокруг о зера идет, камыш мерзлый по стр ем ен ам звенит, св еж и х сл едов нет. П отом в котловину попали; черные кусты кругом , н ебо низко висит и к аж ется , что д о него нагайкой можно дотронуться . Ищ ем дор о ги и не най дем . Тут мой спутник потемнел и взялся за проводника... М онголишко ор об ел и от страха сказать ничего не м ож ет. Тут сам о е гл авн ое и началось. Что тут было, господи бож е! В зял офицер саблю н плашмя стал проводника избивать. М он го ­ лишко с коня пал, на брю хо лег и мертвым ср а зу прикинулся. Офицер меня оттолкнул , когда я заступиться за человека хотел , сел в се д л о и г о ­ ворит: — Едем прямо! — К уда? В се равно, дороги нет. — В от там ж ил ье есть! Оттуда дым доносит. Какой тут дым? — думаю ..— В етер такой, что ничего не р азбер еш ь . — К уда мы поедем с вами б е з проводника? — Ничего, не беспокойтесь. Он нас догонит. П ож ал я плечами и поехал за ним, сам не зн ая почему во всем еьму повинуясь. В эт у минуту я и подум ал о том, какие лю ди бывают ж естоки е и что я п ер ед его ж естокостью — ничтожная единица. П опади сь к такому на войне, он из тебя лепеш ку сд ел а ет , в пыль превратит, все за стави т сделать. Скоро наш монголишко, слышим, шумит сзади , н ас нагоняет и сам прощенья у оф иц ера просит. И что сам о е удивительное, так это то, что действительно офицер нас к жилью привел. О богр елись мы там , как сл едует, а на утро он у меня просит: — Вы мне письмо долж ны к Д ж а -Л а м е дать, слышите? Голос у него такой, что я содрогнул ся , но собр ал все силы и о т ­ вечаю: — Н ет, не сд ел аю я этого никогда. С вашей душ ой к этом у д е л у вас нельзя допускать. — Так вы мне письма не дадите? П одош ел он ко мне вплотную и прямо мне в гл а за поглядел, не ми ­ гая. Я на него, в свою очередь, поглядел в упор и говорю: — Н ет, господин офицер, мое слово крепко! Повел мой офицер плечами, усм ехнулся и руку мне протянул: — Н у, что ж ,— говорит,— ничего не поделать. Лю блю лю дей , у ко­ торых свое слово есть. Прощайте! Сам поеду и всего добью сь. Поднял плечи свои высоко, стукнул шашкой и вышел на двор. Д ум аю я, что страшный человек мне тогда попался. Л егко ли в се б е такую тоску и жестокость носить? Теперь я и дум аю , что мне довелось поступить справедливо. Н е д о ­ пустил я, не помог своим словом и делом соверш ению безум ств , которые д о сих пор страницы Истории черной кровью испятнали. Волную т очень меня записки мои. Вчера собр ал ся я труд свой печа­ тать, ходил по комнате, вспоминая прош едшие дни, потом спать л ег и видел во сн е др у га своего, Д ж а -Л ам у , п ер ерож денца Амурсаны . Будто сл еза ет он с седла, подходит ко мне, протягивает руку и го ­ ворит; — Здрав ствуй , русский брат! Помнишь, как мы с тобой делили пи­ щу и ночлег?