Сибирские огни, 1989, № 6

лампы прикрутили, извыглядывались — вот-вот, дум а ем , займ ется !.. А он тут цигарки покуривает!.. Это что ж а? Это как тебя понимать?! И гнат чего-то вдруг обо злил ся . М ож ет , на заполош ного этого м уж и ­ ка, на то, что степенную б ес ед у тот испортил. — Извыглядывались! — п ер едр а знил .— Ишь, ерои! Выглядывают они сидят... Вот шли бы сами и палили! — Д а к вить!..— растерялся м ужик .— Т ебе вить обчество пригово­ рило. Значит, сполняй. — П ри гов орил о !— снова п ер едра знил его И гнат.— Приговорщи- ки! — И решил, видать, подразнить м уж и к а :— А вот сидит человек. Н е ­ нашинский. Сторонний. И не глупой, видать, не теб е, свистодую , чета... В от у него т ож е приговор имеется: не надо барина жечь-то. Вовсе. Это как т еб е покажется? — Где человек?! — встрепенулся вихлястый.— Какой-такой чело­ в ек ?— И бли зко наклонился к лицу Иннокентия Васильевича: — Д а это ж а !.. Это ж а шпиён барский!.. Ах ты, оборотень! — и сгреб Пуськина за грудки. Пуськин рванулся, кувыркнувшись через бревнышки. Посыпались пуговицы с косоворотки. — Стой! — закричал м ужик .— Врешь — не уйдеш ь!.. Игнат, з а б е ­ гай ему слева! И гнат, гремя ведром , за б е гал слева. Вихлястый, хрипло свистя горлом , топал за спиной. Д а куда там! Они кого догонять-то вздум али? Бывшего чемпиона м еж вузовской олимпиады по бегу на двести метров с барьерами . М а с т е­ ра спорта. К ан ди дата в Олимпийскую сборную . Иннокентий Васильевич лупил так, что, извиняемся, лапти в за д н и ­ цу влипали. Б еж ал он в сторону л еса . В ернее, подлеска, что обн ар уж ил о сь при первом соприкосновении. Чтобы убер ечься от лунного света, Пуськин низко пригнулся и пошел заклады вать заячьи петли. М ужики потеряли его ср а зу на опушке. И сами, видать, порастерялись. Они долго ещ е аукались, п ер ем еж ая ауканья матерками, потом — слышно было — сошлись и, переругиваясь на ходу , поворотили н азад , к деревне. П ереругивания их разноголосы е доносились все глуш е и глуше. СНОВА РАННЕЕ УТРО Проснулся Иннокентий Васильевич, когда солнышко припекло ему затылок. Как? К огда он упал? Где его сон сморил? — Пуськин не помнил: о т ­ шибло. То ли, м ож ет, головой ударил ся , то ли нервное потрясение его свалило. Он перевернулся на спину. И обн аруж ил , что л еж и т ср еди вырубок. Массивные сосновые пни окруж али его, «Спиридонова, видать, р а б о та ,— подумал Иннокентий Васильевич, вспомнив вчерашний ра сск а з бабки о своем «сродственнике», перекупившем у барина Овчинниковскую ро­ щ у.— Чисто, однако, бр еет, живоглот — подряд, не выборочно». Вырубки были, впрочем, не свежи е. Вокруг иных пеньков поднялись уж е молоденькие, полуметровы е сосенки. А зар тн ее перла вверх разная прочая растительная сволочь. Пуськин стихи вспомнил одного своего зн аком ого поэта: «...Стебли проворные, сорные солнцу рванулись на- встречь». Он плохо р азбирал ся в породах деревьев и сортов трав. Сты­ дился этого: как приверж енцу дер евенской тематики, ему бы полагалось поименно знать к аж дую былинку — да вот не мог запомнить, н е у м е л . Пели проснувшиеся птицы, щ ебетали , чирикали. Пуськин и птиц не различал по голосам . Н о все равно было хорош о леж ать вот так, насл аж даться их щ е­ бетом . ‘