Сибирские огни, 1989, № 6

Конечно, понятны беспокойство автора; «поверите ль?», его упреж дающ ая готов­ ность первым удивиться тому, чему несомненно удивятся читатели: «Не чудно ли?» Ведь к этому времени они уж е узнали и о гнусном Андж еловом предложении И забеле спасти брата ценой ее падения, и о том, как посмеялся наместник над угрозой И забелы разгласить предложенную ей сделку: «И кто ж е станет в ери ть?/ / По строгости моей известен свету я». И все ж е совсем не ради провозглаш ения своенравности любви затеял автор разго­ вор со своими читателями. Беседуя с ними, он ненароком, ненавязчиво подводит их к тому, что мотивирует, делает достоверной и убедительной любовь М арьяны, которая, оказывается, вовсе не слепа в своих чувствах к Анджело. Потому что обладает «душою нежною, печальной и смиренной». А такая душ а способна очень многое прощ ать во имя того хорошего, что видит в любимом человеке, той лучшей его части, которая, быть мо­ жет, закры та от постороннего взора, но откры та любящ ему сердцу. Тем более понимает свою подругу И забела, что сама, как сказал о ней автор, «бы­ л а чиста душою, как эфир». А понимая М арьяну, понимает и Андж ело через М арьянино чувство к нему, понимает, ч т о любит в муж е М арьяна. Впрочем, понимает И забела Андж ело и через его отношение к жене. Это другие могли бессмысленно дивиться нечеловеческим, надчеловеческим словам, с какими Анд­ ж ело прогнал от себя М арьяну. А И забелу, по слову автора, «смутить не мог неведомый ей мир / / Своею суетой и праздными речами». Устремленная к самой сути явления, скры ­ вающейся за суетой и праздностью, всегда различающ ая эту суть, И забела, конечно, по­ нимает, что надчеловечность, подобная Анджеловой, свидетельствует об ощутимом де­ фиците милосердия в человеческой душе. Поэтому и усомнится она: «Когда б от слов моих я пользы ожидала!..» и вы скаж ет свои сомнения Л уцио в ответ на его: «Осталось лишь мольбами // Вам тронуть А н дж е­ ло». Она знает, что натолкнется на каменную твердыню немилосердия, сокрушить кото­ рую «во мне не станет сил». Но когда все-таки пойдет к Андж ело, когда заговорит с ним, то поведет себя совсем не так, как, по мнению Луцио, долж но ей себя вести, что­ бы разж алобить наместника: «Хватайтеся за плащ, рыдайте; слезы, п ен и ,/ / Все средст­ ва ж енского искусства вы должны //Т е п е р ь употребить». Она не смож ет последовать этому совету, потому что не владеет «женским искусст­ вом». Не сможет и подтвердить убежденности своего брата в том, что «Бог дал ее ре­ чам уверчивость и сладость». «В ней много, Л уцио, искусства и ума»,— говорит о сест­ ре Клавдио, явно подразум евая под словом «искусство» несомненное умение И забелы обаять людей. Так его и Л уцио понял. Р азве что при этом заподозрил И забелу в р а с ­ ч е т л и в о м умении обаять? И потому призывает ее применить его на деле — ради брата — перед Анджело? Впрочем, что значит — заподозрил? Он и об этом услышал от Клавдио: «В ней много, Л уцио, искусства и ума, / / Бог дал ее речам уверчивость и сладость». Восхища­ ясь сестрой, брат судит о ней на свой лад, не задумы ваясь над тем, что ее любовь к лю ­ дям бескорыстна и бесхитростна, что именно только такая — абсолютно бескорыстная любовь — и способна, не оскорбляя и не униж ая человека, побудить егостать чище и лучше, проявить свою идеальную сущность, которую всегда видити к которойпостоян­ но тянется чистая, как эфир, душ а И забелы . Вот и в разговоре с Анджело; Подумай, — говорила, — Подумай, если Тот, чья праведная сила Прощ ает и целит, судил бы грешных нас Без милосердия; скаж и: что было б с нами? Подумай — и любви услышишь в сердце глас, И милость нежная твоими дхнет устами, И новый человек ты будешь. Она борется с Андж ело не только за Клавдио. Ибо понимает, что уж асный приго­ вор брату — всего только следствие той «важности мудрой», в какую заточил намест­ ник собственную душу. Понимает, что и М арьяна — ж ертва того ж е следствия. С хваты ­ вая самую суть, она и схватывается с самою сутью — борется за душу Андж ело, которую готова одарить «молитвами любви, смирения и мира». Она верит, что его душ а не по­ гибла, верит, что будет «новый человек», что выйдет «новый человек» из того, кто « (сколько мне известно, / / И как я думаю ) жил праведно и честно».