Сибирские огни, 1989, № 6

не одна.странность. «Был н е к т о А ндж ело»', — так начата в повести характеристика будущего наместника. Кому она принадлежит? Уж, конечно, не Д уку, знающ ему хотя бы, каков Андж ело в «искусстве властвовать». И не сограж данам , потому что для них Андж ело — человек, «за нравы строгие прославленный везде», а словом «некто» обыч­ но рекомендуют малознакомого. Ну, а для авторской такая характеристика еще более странна: автор, обязанный все знать о своем герое, словно заранее отрекается от близкого знакомства с ним1 Мы потому так подробно останавливаем ся на этой характеристике, что в ней, по нашему мнению, содержится ключ к разгадке характера Андж ело и даж е, мож ет быть, к постижению смысла всей повести. Б самом деле, что могут значить эти резкие и очень уверенные штрихи к портрету героя, сразу дезавуированны е и в резкости своей и в своей уверенности упреждающ ей расплывчато-неопределенной оговоркой: «Был н е к- т о Анджело»? То, очевидно, что автор отрекается от знаком ства с тем героем, которого представил п о д о б н ы м о б р а з о м . То есть отрекается не вообще от знакомства с героем, которого он, конечно, знает, а с тем, кого представил по и з в е с т н ы м в с е м качествам, которые он, автор, со своей стороны, не подтверждает. А это значит, что автор рекомендует сейчас не человека, а его репутацию. Не о самом Андж ело ведет речь автор, прежде чем ввести его в повествование, но о репутации Андж ело у сограж ­ дан. И в такой подмене обнаруж ится глубинный смысл, когда в дальнейшем выяснится, что т о л ь к о за то, что ее оговорила молва, Андж ело прогнал ж ену, наотрез отказав­ шись разбираться, был ли повод дл я оговора; «Нет нужды . Не долж но коснуться подоз- ренье // К супруге кесаря». « Н е д о л ж н о » — Андж ело не просто дорож ит своей ре­ путацией. П оддерживать ее на д о л ж н о м уровне стало целью и смыслом его сущ е­ ствования. Его сверхзадачей. И сследователи давно установили, что ф раза, с которой Андж ело прогнал свою ж е ­ ну М арьяну, восходит к Н езареву высказыванию . «Ж ена Н езаря долж н а быть выше подозрений»,— так, по свидетельству Ницерона, объяснил римский диктатор то обстоя­ тельство, что он разводится с ж еной, убежденный, однако, во вздорности слухов о ее неверности. Пушкин не впервые использовал этот прием — вложил в уста своего персонаж а изречение известного человека, отчего оно, словно под увеличительным стеклом, смогло до конца проявить свою истинную содерж ательность. Положительный пушкинский герой придавал кры латому выражению дополнитель­ ное обаяние, отрицательный — словно уличал авторитет в необдуманности или в по­ спешности. Неистощимость человеческого разум а в оформлении и выраж ении мыслей — каче­ ство, особенно ценимое Пушкиным. «Оригинален, ибо мыслит!» — отзы вался он о своем современнике (т. 7, с. 153). И наоборот: плохо, небрежно, неряшливо оформленная мысль была для Пушкина свидетельством отсутствия оригинальности, иначе говоря,— свидетельством пошлости. А пошлости Пушкин не прощ ал никому. В том числе и при­ знанным авторитетам. «Мо», слетевшее с уст великого человека и с бесконечным почтением передававш ее­ ся из поколения в поколение, оказавшись вдруг, по воле Пушкина, чуть ли не вы раж е­ нием сущности его отрицательного персонаж а, немедленно утрачивало свою подкреп­ ленную авторитетом привлекательность, вы рож даясь в нечто такое непочтенное и даж е непотребное, от чего впору только досадливо воскликнуть вслед за гоголевским персо­ нажем; «Эк, как каркнула ворона!» «— Ах, правда ли, Сальери, / / Что Бом арш е кого-то отравил? — Не думаю: он слишком был смешон Ц Д л я ремесла такого». Как разы скал Н. О. Л ернер, пушкинский Сальери отвечает М оцарту вольтеровским афоризмом^, придавая ему статут собственного жизненного документа,— собственной доктрины, которой Сальери неукоснительно следует. Вряд ли, конечно, фернейский старец полагал, что отравителем, убийцей непремен­ но долж на быть только значительная личность. Но насмешливо-снисходительно о тоз. вавшись о Бомарш е — ж ертве сплетни: «Он слишком смешон, чтобы быть отравите­ лем», Вольтер д ал повод к подобному толкованию. Чем и не преминул воспользоваться ' Наши подчеркивания в цитатах выделены разрядкой, авторские — курсивом ^ Лернер Н. О. Рассказы о Пушкине. Л.; Прибой, 1929. С. 217—218.