Сибирские огни, 1989, № 6

/КИЛ на колени узелок свой походный, дум ал : «Развернуть? Колбасы ку­ сочек отломить, что ли?» И подошел к нему человек. Интересный субъ ект. В суконном костю ­ ме, в сапогах хромовых, остроносый, в очках (что-то много очкастых здесь п оп адал о сь ). В руках человек д ерж а л ведро. И з ведра торчали длинные палки (кудель, намотанную на них, Пуськин ещ е не ви д ел ), что-то погромыхивало в нем — стеклянно, похож е, бутыль. — Мил человек,— сказал подош едший ,— у тебя , часом , сирянок не- тути ли? Пуськин не ср а зу ответил. Он вспомнил про « заж и галк у» , л еж ащ ую в кармане, но вспомнил такж е, что она не заж и га ет . — Н ету. Увы,— ответил он. — Вот и я говорю — увы! — вздохнул человек и присел рядом с Пуськнным,— В се вроде захватил: и палки с куделью промасленной, и карасина бутыль... А сирянки забы л . И как его теперь палить — ум а не приложу. Смотрел он при этом куда-то в сторону ближ него леса. — Л ес... палить? — спросил Пуськин .— А для чего? — Што ты! Л ес! — удивился человек, оскорбился д а ж е .— Скажешь тож е... лес! Как можно! Что ты... Уж это последний рази зл одей у д ум а ­ ет... Л ес!.. От великого расстройства он полез в карман за кисетом , но вспом ­ нил, что серянок нет, и ещ е больш е расстроился: — Вот ведь пропасть! И закурить-то нечем! Он помолчал, головой качнул, покривился болезн енно — и сознался: — Барина иду палить. От какая задач а ... А сирянки забыл, раззява. В се припас, а про сирянки в голову не стукнуло. Он опять вздохнул: — Э -хе-хе! Вот они — грехи наши тяжкие... Просил мужиков, только что на коленях не стоял: пошлите, мол. Штыря, Д оньку кривого. В се рав ­ но он каторжный, душ егуб — ем у одна дорога... Нет, говорят. Штыря ни ­ как невозможно. Потому, еж ели Штыря послать, это чистый буд ет раз- бой. Д а от него потом, от собаки кривой, не откуписси. А ты запалишь — это вроде как божья кара. Ты мужик степенный, грамоте обучен , опять ж е — нз хорошей семьи: тебя опчество ув аж а ет... Вот, стало быть, иду. А сирянки забыл, дурак старый! — он сокруш енно хлопнул себя по гол е­ нищу. И обр адовал ся вдруг: — Вот ж е они! Сирянки-то! Я их, значит, за голенищ е спустил. Ну, совсем из ума выжил! По такому случаю свернул он цигарку — здоровенную : не очень, ви­ дать, торопился — на святое-то дел о . Угостил и Пуськина. Иннокентий Васильевич, хотя в принципе некурящий был, цигарки вертеть умел. А иногда и покуривал, дымил просто так, не в затяж ку. Во время р а б о ­ ты. В се с той ж е, понятно, целью — для создания атмосферы . Так что он с этим делом справился. И за д ал мужику вопрос. Осторожный — по­ скольку обж егся ул<е нынче на заступничестве. — Так что ж е, строгий, значит, барин-то? — спросил .— Лютует? — То ись как это— лютует? — прямо-таки вознегодовал с о б е с е д ­ ник.— Слава богу, отлютовали. Раньше-то, конечно, было. П ок ур аж и ­ лись — над родителями нашими, царство им небесное! А теперь мы не барские, вольные. Тут, братец мой, такие есть мужики, так разжились, что он, туз козырной, самого барина купит-перекупит. Ну-ка, покураж ь ­ ся над ним. Э-ге!.. Не-ет, барин он хороший. М ожно сказать, золотой б а ­ рин... Скаж ем , как праздник храмовый — нам, обчеству, два ведра в од ­ ки. А то и три. Бабам — по платку цветастому. Ребятишкам — пряники печатные. Это уж сама барыня. Она у него из благородных. Н екрасивая только больно. И худая , как щепка. Я дум аю , он за ней большую деньгу взял. Так-то с чего бы? Сам он мужчина видный. М ужик затоптал цигарку и принялся вертеть другую . — Опять ж е, деньгами с с уж а е т ,— продолжил он о барину,— И процент не берет. Н е то что Пантелей , кровосос-то этот. Ты вон пойди пересчитай — у нас уж е полдеревни под ж елезными крышами... Или-та,-