Сибирские огни, 1989, № 6

— Пап -раш у господ снохачей выйтить из народу! По толпе прокатился ропот сложной гаммы. Она колыхнулась, как тронутая внезапным ветром трава, заш ел естел а приглушенно и р а зн о ­ голосо. Никто, однако, не покинул ее. — Ишо раз говорю: господа снохачи, уйдитя отселя добр ом ! К ол о ­ кол дальш е не пойдеть! Вот вам крест! — Егор широко, размашисто перекрестился. И — потянулись... Бородачи. Кряжи. Отцы семейств. В самом м у­ жицком соку здоровяки... Гуськом. Один за другим . Надвинув шапки на гл аза. Конфузливо сутулясь... Ч етырнадцать штук. Толпа взорвалась. Парни гоготали. Улюлюкали им в спину. Старухи зл обно плевались: «К обели !.. Срамцы!» Молодайки хихикали, прикрывая рты платками. Егор п ер еж дал сумятицу. Ещ е потянул паузу. И спросил ровным, будничным голосом , удивленно д аж е как бы: — Ч ерепузов? Пантелеймон Кузьмич?.. А тобя рази не касаемо? — Тьфу! — яростно плюнул лавочник, стоявший в переднем ряду. И шапкой оземь ударил . И так, не подняв ее, пошагал вон. — Бес! — болезн енно крикнул, приостановившись.— Истинно, бес! Чума!.. Сам гореть будешь! Сковородки блудливым своим языком лизать! Егор Пузырев спокойно перенес его ругань. Д а ж е головой не ворох­ нул. Чуть склонился вниз и отдал распоряж ение: — Ну, робята, с богом! Нава-лись! Мужики-тянульщики опять др уж н о откинулись н а за д — и колокол послушно двинулся вверх. — Ну, вот и все, — сказал Пуськнну его просветитель. — Кончилось представление. Сейчас подвесят — и гулянье пойдет. Еж ели лю бопы тст­ вуете — оставайтесь, сударь. Только, мой вам совет: поостерегитесь. Н ар од у нас тут крутой бывает. Бесконвойный. Д а -с... А я, с вашего позволения, откланяюсь. ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ П осле полудня Иннокентий Васильевич оказал ся возле барской усадьбы . — Барина бы проздравить надо! — пришло кому-то в голову, и н е­ большая толпа мужиков во главе со старостой двинулась по обсаж енн ой молодыми кленами алл ее к у садьбе. Пош ел и Пуськин. Когда мужики приблизились к воротцам , то обнаруж или , что оп о з­ д а л и — с поздравлениями-то и нерешительно затоптались. Там, во дворе, уж е стояли двое «поздравителей» — утрешние знакомцы (или как их н а ­ звать) Иннокентия Васильевича: Родион с Васькой. Барин — важный и сытый, с разделенной надвое русой бородой, в пенсне — выслушивал их поздравления с крыльца террасы. У мужиков в руках было для чего-то по хорош ему осиновому колу. Родион опирался на свой животом — и потому стоял неколебимо, твердо, тверн<е, однако д аж е , чем сидел утром на своем крылечке. Васькин кол л еж ал у него на плече, а сам он монотонно раскачивался — кругами. — Барин! Ваш е высокобродие! — кричал Родион высоким, не лича- шим ему голосом .— Защыти от сына! Р азоря ет, подлец! Отдела требует! А рази ж это отдел? Г рабеж , истинный гр абеж ... Р а ссуди , барин. Спаси от ирода! Тут он, подпрыгнув, хряснул Ваську колом по лохматой башке. Васька боднул воздух, на момент прекратил вращ ение и сплеча о г­ рел папашу. Д а так крепко, что палка д аж е отскочила от лысины Р о ди о ­ на, как от тугого надутого футбольного мяча.