Сибирские огни, 1989, № 5

Есть в колонии люди, в которых не осталось ничего человеческого. Это педерасты. Уголовный кодекс различает пассивных и активных. В колонии же педерастами называют только пассивных. У этих выродков рода человеческого нет ни воли, ни характера, ни принципов. Они торгу­ ют своими телами, как проститутки в публичных домам. Изо всех омер­ зительных явлений жизни это, пожалуй, самое гадкое, ■самое отврати­ тельное. В колонии педерасты живут обособленно. У них свои ложки, свои кружки, свои миски, с просверленным отверстием на отвороте, чтобы кто не перепутал. А в столовой — свой стол. Использовать их для не­ которых считается не зазорным, а вот сидеть с ними за одним столом — это позор. Самым ходовым в колонии считается педераст по кличке Драник. Это приятной наружности молодой человек с интеллигентными за­ машками, с нежным, как у красной девицы, лицом. При разговоре он всегда опускает глаза и тем самым еще больше подчеркивает свою робость и затюканность. Если Драника расположить к себе добрым словом, то он может стать откровенным и, не стыдясь, рассказать о себе все. Родился Драник в хорошее время, когда с вой­ ной давно было покончено и продуктовые карточки были отменены. Его мама, недоучившаяся музыкантша, поклонялась Стравинскому, увалсала Чайковского и в общих чертах имела представление о русской поэзии от Кантемира до Маяковского. Это давало ей право считать себя образованной и современной женщиной. В ее доме часто собирались музыканты, недоучившиеся студенты и вели ум­ ные беседы о музыке, поэзии, о западной культуре, подогревая себя вином. Впрочем, беседами одними, как правило, не ограничивались. Драник в то время был еще несмышленым, но в его памяти ясно от­ ложились те богемные вечера, когда его маму и ее полуголых подруг носили по квартире на руках и целовали, целовали... Когда Драник подрос и у него появились усики, один из маминых поклонников — то ли гитарист, то ли ударник — неожиданно влюбился в Драиика и совратил его. Драник, почувствовав себя «мужчиной», стал все больше и больше входить во вкус и искать встреч с другими мужчи­ нами. Эти встречи и довели его до тюрьмы. Его мама после того, как Драника осудили, поменяла квартиру на другой город, где нашла себе новых поклонников, и живет припеваючи, высылая время от времени Дранику посылки. Продукты в посылках самые изысканные. Тут ему и нкорка, тут ему и балык, тут ему и шпроты. Дранпк рад бы поделиться с мужиками, да никто не примет угощение. От педерастов не принято что- либо брать. Вместе с продуктами в посылке ему всегда присылали две- три пачки сигарет «Филип Моррис». Дранику они нравились. В послед­ ний раз, когда ему пришла посылка, на вахте дежурил Красик. Он и вы­ давал ему продукты и сигареты. Сигареты заинтересовали Краснка. А вернее, не столько сами сигареты, сколько их упаковка — красивая гофрированная коробка с изображением льва. Красик вертел в ру­ ках коробку и удивлялся: — Ишь ты, какая! Хоть на комод ставь! И вот теперь после пожара, держа окурок, Федор Иванович Кра­ сик вспомнил, что точно такие же сигареты он видел в посылке у Драника. Федор Иванович на всякий случай спросил кое у кого из осужденных, не знают ли они, кто курит такие сигареты. — Драник курит такие,— вспомнил Малина. Убедившись, что он на верпом пути, Федор Иванович напра­ вился в контору. Своими соображениями он поделился с началь­ ником колонии. И Драник тут же был водворен в изолятор. На сле­ дующий день он во всем признался. Оказалось, что его подбил под­ жечь барак Чума. А если говорить точнее, то не подбил, а приказал. Таких людей, как Драник, не уговаривают, не подбивают, их заставля­ ют делать то, что нужно. 4 Сибирские огни № 5