Сибирские огни, 1989, № 5

— А этот что здесь делает? — услышал Жора голос колонийского библиотекаря Дрыкина. — Он теперь наш,— ответили ему.— Отблатовался... “ Ох и общественничка нажили мы себе,— покачал головой Дры- кин. Подошел к Жоре Бурый. — Решился? — осторожно улыбнулся он.— Давно бы надо было. — Умри! — словно против шерсти погладил, цыкнул на него Ин­ теллигент.— Шавка! Бурый отпрыгнул в сторону, фыркнул обиженный. Общественники стали рассаживаться за столы. — Граждане! — приступил к инструктажу Глебов.— Прежде, чем выйти на дежурство, вы должны хорошо себе уяснить, кто вы и зачем надели повязки. Вы, общественники, самые сознательные люди в коло­ нии, и на вас лежит большая ответственность по предотвращению всяко­ го рода нарушений режима. Администрация полагается на вас и верит, что вы не подведете ее и достойно будете нести свою благородную миссию в деле перевоспитания осужденных. Никаких поблажек наруши­ телям режима! Вы, Попов,— обратился он к руководителю секции,— с одной из групп пойдете в столовую. Поступает много жалоб, что там грязно и повара воруют. А вы, Дрыкнн, со своей группой пойдете по ба­ ракам. Птицына с собой возьмете. И чтобы смотрели в оба. Когда об­ щественники на дежурстве — нарушители должны трепетать! Интеллигента Глебов умышленно назначил дежурить с Дрыкиным. Пусть примет боевое крещение. В столовой — кто его увидит. А с Дрыки­ ным он будет на виду. Интеллигент, услышав, что Глебов назначил его дежурить по бара­ кам, заволновался. Жора представил себе, что сейчас будет на зоне, когда он в повязке предстанет перед своими бывшими дружками. Но отступать было некуда. Слухи о его вступлении в общественность ра­ зошлись по колонии гораздо быстрей, чем он предполагал. Но многие осужденные не верили слухам. — Не может быть! — говорили они.— Чтобы такой человек пошел на поводу у администрации — никогда! И к Интеллигенту с вопросами преждевременно не лезли. Попробуй спросить его об этом. Это вам не в крысятничестве обвинить человека. Гут криминал повесомей. В то время, когда Интеллигент спускался с крыльца совета колонии, обуреваемый страхом и сомнениями, Тавка сидел в бараке и сочинял стихи, навеянные Ольгиным письмом. — Тавка! Тавка! — услышал ои за спиной голос Солодкина. — Пойдем скорей! На Интеллигента посмотришь! Тавка, догадавшись, пошел за ним. На углу барака стояли Малина, Чума, только что вышедший из по­ мещения камерного типа, и кое-кто из других отрядов. Общественники медленно, вразвалочку, точно прогуливаясь, шли по тротуару и смотрели по сторонам. Чума, увидев Интеллигента в их рядах, не поверил глазам. — Да что же это делается на белом свете! — как бык, замотал он головой.— Да как же так можно! Такой уркач ссучился! Кому еще ве­ рить! — стонал он, вытирая пот со лба. — Я же тебе говорил, что он не тот, за кого себя выдавал! — прыгал вокруг него Малина.— Читать надо больше, развиваться!.. Дочитался, легаш противный! Славка Солодкин, оскалив зубы, тоже подливал масла в огонь: .— Я всегда догадывался, что Интеллигент бегает к куму! — повиз­ гивал он, заглядывая Чуме в глаза.— Ведь не зря тоь'да тебя на полгода упрятали, а ему только десять суток дали. Интеллигент, заметив впереди блатную компанию, стушевался и по­ чувствовал в коленях мандраж. Ах, как жаль, что на нем не шапка-неви­ димка. Не спрячешься. Приходится идти.