Сибирские огни, 1989, № 5

'— А я откуда знал,— оправдывается Фонарь, осмелев. — Ну, и какую оценку вы даете своему преступлению, каетесь ли? Стыдно ли вам? — строго спрашивает начальник отряда. — Конечно, каюсь,— опустил глаза Фонарь,— Люди квартиры об­ воровывают к по три года получают. А мне за белье — то же самое. Лучше бы квартиру обчистил или еще что. — Так вы, выходит, нисколько не сожалеете о содеянном? Не стыд­ но вам? — удивился Маманин. — Как не стыдно. Стыдно,— поднял глаза Фонарь.— Белье-то сей­ час никто не ворует. В суде, знаете, как смеялись надо мной. И в изоля­ торе. — Да-а-а,— качает головой начальник отряда,— с вами не соску­ чишься. Стыдно потому, что смеялись. Каетесь потому, что не то украли. А где совесть-то ваша! Вы что, не знаете, что воровать нельзя? — Все же воруют,— передернул плечами Фонарь.— А когда все, то не стыдно. — Кто все? Кто все? — запричитал Понос, сидящий рядом с отряд­ ным.— Я, что ли, ворую, или начальник отряда ворует? И половина из присутствующих не воры. — Я больше не буду,— пообещал Фонарь и высморкался тяжело в полу куртки. — Садитесь,— поморщился Маманин.— С вами все ясно. Кто сле­ дующий? — Я! — встал Малина, тяжело вздохнув. И тут же в бараке насту­ пила тишина. Малина — не Фонарь. Н дело у него посерьезней, и сам он — оторви да брось.— Все знают, что я сел за убийство,— начал спокойно Малина,— об этим писали почти все центральные газеты, рассказывало телевидение и радио,— стал он врать, решив заинтриговать слушателей.— Но убийство не преднамеренное. Побить меня хотели на танцплощадке пацаны. Вот я одного и замочил сгоряча. Вы спросите; каюсь ли я? Ра­ зумеется. Ведь я же не хотел убивать. Все получилось случайно. — А нож у тебя в кармане тоже оказался случайно? — привстал с места редактор стенной газеты Пивоваров. — Нет, не случайно. Нож был всегда при мне. И если бы его не было, кто знает, стоял бы я сейчас перед вами или нет, А в той ситуации было так: кто кого опередит. Я ловчей оказался. Да им и ножа не нужно было, они бы меня ногами затоптали. Знаю я эту породу — на мо­ локе да на мясе взращенные. А тебе не приходит иногда такая мысль в голову, что тот парень, которого ты зарезал, мог стать вторым Пушкиным или вторым Чайков­ ским? — обратился к Малине Понос. — Ты что это мне, как абортнице, задаешь такие вопросы? — уста­ вился на него Малина.— Похож, что ли? Ну да ладно уж, отвечу. Говоришь, вторым Пушкиным мог бы стать или Чайковским? Ну и что с того, если бы такая мысль пришла мне в голову? Да будь я даже уверен в этом, что, по-твоему, я должен был разрешить ему себя бить? На, мол, будущий второй Пушкин или Чайковский, бей меня. Во! — по­ казал Малина фигу.— Перед природой все равны! А если он такой ге­ ний, то не хрен к прохожим лезть и губить свой талант на корню. Талант это достояние народа. Надо всегда об этом помнить. Что бы мы дела­ ли, например, без Менделеева, без Жуковского, без Попова, если бы они, будучи молодыми, так же бросались на прохожих с кулаками. Кто бы тогда для нас открыл периодическую таблицу, изобрел радио. Сколько б тогда пришлось еще ждать отца русской авиации. Как больно смотреть, когда преждевременно уходят из жизни такие выдающиеся люди... — Постойте, постойте,— остановил его начальник отряда.— Вы не в ту сторону поехали. — Да, меня иногда заносит,— согласился Малина.— Но главное я уже сказал. Убил случайно. Очень жалею об этом. Хочу только добавить. Но и пользу своим преступлением я принес немалую нашему подрастаю­ щему поколению. Ведь те, что остались в живых, до конца своих дней 80