Сибирские огни, 1989, № 5

— А, произвол... А товарища бить — не произвол? Любая драка уже сама по себе отвратительна. Но отвратительней вдвойне, когда за­ тевают ее люди, у которых одна беда на всех. Что вам делить? Я вас прошу, не испытывайте судьбу. Баша жизнь еще вся впереди. Бедь вы же люди! При этих словах все трое непроизвольно вздрогнули, будто началь­ ник отряда напомнил им о том, о чем они давным-давно забыли. — Садитесь,— разрешил им Маманин и перешел к другим наруше­ ниям.— Я уже говорил о том, что отдельные осужденные продолжают ходить в столовую без строя, игнорируют утреннюю зарядку. Опять се­ годня прятались в туалете Верещагин и Мамонтов. Дневальный скры­ вался за печкой. А вы посмотрите на них. Верещагину тридцать лет, а ходит на полусогнутых. У Мамонтова спина дугой, как у старика, одыш­ кой мучается. Ну а о дневальном я не говорю, сами видите — нога за ногу заплетается. А ведь вы же будущие сталевары, шахтеры, строители! —^Чево? — привстал с табуретки дневальный, словно испугавшись, что сейчас ему придется спускаться в шахту.— У меня и трудовой-то нет. — Заведут, было бы здоровье,— разочаровал его отрядный. А по­ том обратился ко всем сразу: — Может, кому-то эти нарушения кажутся незначительными. Но маленькие нарушения влекут за собой большие, отрицательно сказываются на работе, и это я вам сейчас докажу- Кто у нас Верещагин и Мамонтов? Звеньевые механизированных звеньев в бригаде погрузки. А посмотрите, как они работают. В понедельник простои вагонов, которые они загружали, составили три часа. Во втор­ ник — четыре. И в среду — опять три часа. И что интересно: звено Стар­ цева грузит рудстойку вручную й укладывается в норму. А в механизи­ рованных звеньях такие простои! — Так мы-то от механизмов зависим,— выкрикнул с места Мамон­ тов,— а они от самих себя. У нас то кран сломался, то энергию отключи­ ли. — Это не каждый день. А простои у вас ежедневно,— повысил го­ лос начальник отряда.— За прошлый месяц железная дорога предъяви­ ла нам полторы тысячи рублей штрафов за простои вагонов. Так дальше продолжаться не может. Да вы и сами не заинтересованы в этом. Ведь премии не получите. Но главным виновником во всем этом я считаю бригадира. Что вы скажете, осужденный Прудников? — Что скажу... Плохо работаем,— промямлил Блям-блям на коло­ кольне. — Плохо. Если так работать и дальше будете,— предупредил его начальник отряда,— мы освободим вас от занимаемой должности. Так что подумайте. И все подумайте,— обратился Маманин к осужденным.— Работа — это путь к вашему исправлению. А теперь приступим ко вто­ рому вопросу. У нас уже стало традицией: собираясь вот так, вместе, выслушивать каждого из вас, знакомиться с совершенными вами пре­ ступлениями не по обвинительным заключениям и приговорам народных судов, а по вашим рассказам. Сегодня у нас на очереди Малинов, Птицын и Гайденко. Кто первый? Бее взоры устремились на них, словно видели их впервые. Малина сразу же съежился и опустил голову. Интеллигент спрятался за Тавкину спину. Фонарь покраснел, как от пощечины, и испуганно заморгал. — Давайте! Давайте! — зашумели осужденные.— Бот ты. Фонарь, и начинай! Фонарь никогда не выступал перед такой аудиторией. Для него было бы лучше, если б его еще раз побили. От страха у него заныло под ложечкой, язык перестал слушаться. — Говори! — требовательно кричат ему. — Белье во дворе я снял с веревки. Хотел продать — никто не по­ купает. Пришлось выбросить. Дали три года,— выдавливает Фонарь. — Да кто же сейчас белье ворует,— полетели реплики.— Спросом надо интересоваться!