Сибирские огни, 1989, № 5

был только удобной для ударов мишенью. Его голова моталась под уда­ рами р стороны в сторону, делаясь сначала красной, потом синей, затем черной. Фонарь не кричал, не просил пощады. Он знал, как расправ­ ляются с крысами, и поэтому безропотно отдался во власть человеческой стихии. Когда же он обессилел и упал на землю, его продолжали бить ногами по вздрагивающим бокам. Изо рта и ушей Фонаря текла кровь. Лицо было испачкано грязью. В глазах мужиков, избивавших его, было столько свирепости, столько звериной ярости! И если бы кто-то вдруг попробовал броситься на по­ мощь Фонарю, то он бы лег с ним рядом, смятый и изувеченный этой толпой. — Убьют же! Убьют! — кусал от бессилия губы Тавка.— За кусок маргарина! За горсть конфет! В этот момент он ненавидел весь мир. Какие-то незнакомые мужики из других отрядов бросились выру­ чать Фонаря. — А, будь что будет! — подумал Тавка и тоже рванулся в самый центр. — Ах ты, спаситель! — Малина хлестнул Тавку по скуле. Тавка прыгнул на Малину и зубами схватил его за ухо. — А-а-а! — заблажил тот от боли.— Ухо откусишь! Его вопль сигналом бедствия пронесся над зоной и на мгновение парализовал избивавших Фонаря... Ошалевшую от крови толпу унять смог только наряд контролеров. Возбужденных самосудчиков уводили в изолятор. Там они быстро при­ ходили в себя, успокаивались. Бурый, поняв вовремя, что дело пахнет мокрым, смылся в барак. Последним в изолятор уводили Малину. Он шел в окружении контроле­ ров с высоко поднятой головой и с чувством выполненного долга. — Че тебе, больше всех надо! — встретил Бурый Тавку, когда тот вернулся с побоища. — Заткнись!— замахнулся на него Тавка.— Дал возможность чело­ веку украсть, а потом его же и продал. Да ты хуже любого мента! Тавка был страшен, и Бурый не посмел ему перечить. Интеллигент, общественник, лежал на парах и почитывал тот самый журнал, кото­ рый на тумбочке у него брал Бурый. Интеллигент в избиении Фонаря не участвовал. Он исправлялся. ГЛАВА 26 Прошло полмесяца. Фонарь из медчасти вышел жив-здоров. А не­ делей раньше из изолятора вернулись Малина и Славка Солодкин. Вой­ дя в барак и увидев их. Фонарь растерялся, забегал глазами по нарам, будто по ошибке вошел не в то помещение. В бараке было шумно и весело. Народ только что пришел с работы и теперь, помывшись, каждый занимался своим делом. — Фонарь!— окликнул его Малина.— Канай сюда! Фонарь вздрогнул. Но, увидев на лице Малины доброжелательную улыбку, тоже расплылся и робко подошел к его нарам. — Садись,— пригласил Малина.— Жрать, небось, хочешь, как волк, — кивнул он на тумбочку, где сверху лежали хлеб и сало, которым Ма-’ лину угостили дружки из другого отряда.— Ешь, сокол! Фонарь не стал отказываться. — Вкусно! — похвалил он сало. К их трапезе присоединился и Славка Солодкин. Фонарь жевал медленно, с расстановкой, чтобы не подумали; вот кишка, дескать, дорвался до бесплатного. — А ты — молоток!— улыбался Малина,-Правильно сказал, что не помнишь, кто тебя бил. Когда кум начал меня допрашивать, я ему: да вы что! Я его, наоборот, защищал! Ведь мы из одного отряда. Так и выкрутился. А могли срок намотать. А ты, ох, и попугай! — погрозил Ма-