Сибирские огни, 1989, № 5

— Дай бог... Дай бог,— окидывает взглядом замполит кабинет от­ рядного. На столе стопки писем, газеты, журналы «К новой жизни». Иа одной стене — портрет Ленин, на другой — экран трудового соревнования меж­ ду бригадами. — Маловато,— показывает замполит на письма.— Плохо, когда у осужденных связи со свободой прерваны. И хорошо, когда такие связи есть. Люди тогда чувствуют, что они кому-то нужны. Лучше ведут себя, стремятся к честной жизни. А ну-ка, что там Старцев пишет? — берет он со стола Тавкино письмо, лежавшее поверх стопки. Письмо заинте­ ресовывает замполита, и он опускается на диван. «Здравствуй, Оля! Получил твое письмо — и на душе просветлело, — читал Тренин.— Ты не можешь представить себе, что значат для ме­ ня твои письма. Я готов их читать бесконечно, всю жизнь. Они для ме­ н я— и радость, и надежда, и боль по утраченным годам. Как дешево мы растрачиваем себя и как пакостно становится на душе, когда начи­ наешь осознавать это. В последнее время мне даже не хочется просы­ паться. Откроешь глаза — а перед тобой нары, стриженные под ноль го­ ловы, одни и те же лица — вечно недовольные, вечно угрюмые. Смот­ ришь на них и думаешь: зачем вы живете на свете, зачем я живу? Для того ли рожали нас матери, чтобы мы попадали сюда и годами скулили о воле. А там, за колючей проволокой, настоящая жизнь — полнокров­ ная, увлекательная. Там друзья, родные, знакомые. Там ты, моя синео­ кая девочка. Бывают минуты, когда невыносимо хочется быть среди этих людей, ходить рядом с ними на работу, петь песни, радоваться и пе­ реживать. Понимая, что это пока невозможно, я иногда беру людей из своего окружения и мысленно наделяю их другими качествами, другим смыслом. И люди на глазах преображаются. Малина из хитрого и злобного типа моментально становится добрым и покладистым человеком. Вот он утром идет на работу. На его лице — улыбка. Глаза — жизнерадостные, довольные жизнью. Во всем его об­ лике— чувство собственного достоинства, гордость за рабочую профес­ сию. У проходной завода на доске почета висит и его фотография. Про­ ходя мимо. Малина кивает самому себе — дескать, знай наших — и, счастливый, направляется в свой цех. «Добрый день. Владимир Петро­ вич!»— приветствуют его товарищи на участке. «Еще какой добрый,— улыбается им Малина.— До конца месяца неделя, а мы уже план вы­ полнили». Потом он достает инструмент, зажимает в тиски деталь. А в это самое время Интеллигент в окружении иностранных турис­ тов стоит на Кировском мосту и на чистейшем английском языке рас­ сказывает им о городе на Неве. Иностранцы внимательно слушают, кива­ ют головами и удивляются: как хорошо их гид владеет английским язы­ ком. На Жоре элегантный костюм, галстук. И вот их приглашают на берег. К причалу пришвартовывается бе­ лоснежный теплоход. На палубе появляется капитан Бурый. Морская форм^а так ему идет, будто он в ней и родился. «Старик! — машет ему рукой Интеллигент.— Сколько лет, сколько зим!» Туристы поднимаются по трапу на теплоход, а следом за ними н гид. И сразу попадает в объя­ тия капитана. «Жора, ты ли это! — тискает его бравый капитан.— Вот это встреча! Вот это да!» «А ты-то! Ты-то! Ну не думал! Ну дела! — удивляется в свою очередь Интеллигент.— Я всегда знал, что ты будешь большим человеком!» Бурый приглашает Интеллигента в свою капитан­ скую каюту, и теплоход отчаливает от берега... Вот так, дорогая, я и живу, когда мне бывает слишком тяжко. А спущусь на грешную землю — и снова барак, снова морозы пронзают до самых костей. И думаю я: что нужно нам здесь? Для чего мы приш­ ли сюда? Ведь мы бы могли играть в жизни любые роли — не только ка­ питанов и гидов...» — Любопытный парень,— положив письмо на стол, сказал майор Тренин.— Вы бы его на поселение вывели, что ли,— посоветовал зампо- 68