Сибирские огни, 1989, № 5

ного слова бросал взгляд в сторону отрядного Бурый. Он и дальше бы продолжал «закрывать грудью амбразуру», но его перебил дневальный. — Ладно ты, патриот! — зашипел он на него.— Раскрыл поддува­ ло! А если у кого сроку пятнадцать, тогда что, прикажешь — гнить здесь? Нет, уж, предоставилась бы возможность — вмиг бы ушел за кордон! — А кому вы там нужны? — послышался голос МаМанина.— Они бы своих таких, как вы, нам с удовольствием сбагрили. Дневальный оцепенел. В его расчеты не входило, чтобы слышал от­ рядный. И без того большие неприятности. Целый месяц он с нетерпе­ нием ждал комиссию, где должна была решиться его судьба. Но на комиссии ему в поселении было отказано. Начальник всего один вопрос задал: — В общественной жизни участвуете? — Участвую,— ответил дневальный.— В хоре пою. — Ах ты...— возмутился начальник колонии.— Убил человека и еще поешь! Впрочем, не поэтому дневальному было отказано в поселении. Слишком много у него было нарушений. И вот опять неприятности. Но отрядный тут же забыл о нем, потому что слово взял замечательный че­ ловек Блям-блям на колокольне. Не послушать бригадира бригады пог­ рузки для начальника отряда было бы непростительно, ибо выступления бригадира отличаются всегда необыкновенной оригинальностью. — На свободе,— начал бригадир,— я постоянно прогуливал и пьян­ ствовал. И в капстране меня только за один прогул вышвырнули бы за ворота. У нас же в стране меня воспитывали, меня прощали. Два года я был на свободе и два года со мной возились. Инстанций у нас много. И на каждой тебя разбирают, уговаривают. А кто-то там мечтает о заг­ ранице! — укоризненно посмотрел бригадир в сторону дневального. У Тавки, как говорится, челюсть отвисла от такого необычного взгляда на преимущества социалистического образа жизни. Читал он, что дала советская власть крестьянам, рабочим. А вот о льготах про­ гульщикам и пьяницам слышать ему не доводилось. Что ж, бригадиру видней со своей колокольни... Долго бы они еще говорили, да завхоз позвал на ужин. А после ужи­ на Тавка, взяв наволочку, пошел в магазин — купить пряников, конфет. В магазине было полным-полно народу. Тавка занял очередь — стал ждать. Впереди какой-то тип со шрамом через всю левую щеку про­ пускал и пропускал своих дружков без очереди. Тавка раз его предупре­ дил, другой... А потом не выдержал — и размазал его по стене. Общест­ венники, наблюдавшие за порядком, видели, как тот, со шрамом, про­ пускал своих без очереди, но молчали. А как только Тавка возмутился, загалдели: «Хулиган! Нарушитель!» — и повели Тавку в надзорку. Там на него составили акт, подержали минут десять и отпустили. В магазин он больше не пошел. Так и закончился этот день. ГЛАВА 22 Заместитель начальника колонии по политической части майор Тре­ нин любит пройтись по баракам, когда осужденные на работе. В пустых бараках видней, как живут люди, да и времени предостаточно. А поп­ робуй появись вечером — вопросами заклюют. И вопросы-то все пустя­ ковые. С серьезными в кабинет идут. Но не станешь ведь отмахиваться. И хохмачей среди осужденных, как в театре сатиры. Такое иногда смо­ розят— не знаешь, что и делать: то ли смеяться, то ли ногами топать. Майор Тренин больше смеется. С хмурой физиономией много не повос­ питываешь. Осмотрев барак отряда лейтенанта Маманина, майор заходит в ка­ бинет к начальнику отряда. — Что новенького? — спрашивает майор Тренин.— Малинов боль­ ше не отказывается от работы? — Пока нет.