Сибирские огни, 1989, № 5

— Подъем! — закричал Блям-блям на колокольне.— Вагоны поста­ вили! Загрузить вагон рудничной стойкой не каждому под силу это вам не пыль с пряников сдувать. Сколько людей перебывало в звене! То одно­ го бросали для полного комплекта, то другого, но они убегали. У кого-то иск был огромным, и он считал, что выплачивать его, работая на такой тяжелой работе, слишком накладно для здоровья. Другому большой срок мешал остаться в звене. Он думал: а что с ним будет через десять лет на такой работе? Из звена в другие бригады уходили только через изолятор. Были в звене и доходяги, которым эта работа оказалась не по горбу. Один из таких доходяг недавно пришел к ним в звено. Только неясно пока, долго ли он продержится. Говорят, что труд облагораживает человека. Но Игорь Леночкин, загружая вагон рудничной стойкой, в корне не согласен с подобным ут­ верждением. — Тоже мне,— говорит он,— нашли облагораживающее средство. Посмотрела бы на меня мамочка родная — кожа да кости остались. Позвоночник через живот можно чесать. Верхние ряды Игорь не укладывает — нет мочи. Раньше его за это материли. А потом смирились, поняв, что криком силы ему не приба­ вишь. Игорь Леночкин рос без отца. Его мама, балетмейстер народного театра, была мягкой и очаровательной женщиной. Ее изящество и ар­ тистические жесты невольно копировались сыном, и, став юношей, он очень отличался от парней в школе и во дворе. — Гляди-ка, живописец идет! — смеялись над ним сверстники, ког­ да Игорь с мольбертом через плечо шел на занятия в изостудию.— А плечиками-то как подергивает! Движения Игоря были плавными и горделивыми. Он походил на молодого князька, танцующего мазурку. Во дворе Игорь чувствовал се­ бя белой вороной и переживал, что не может запросто подойти к маль­ чишкам. А однажды его побили. Побили ради любопытства: дескать, как он будет себя чувствовать, этот женственный и благородный с виду маль­ чик. Оскорбился он до глубины души. И стал мечтать, как ему рассчи­ таться с обидчиками или завоевать их расположение. Случай такой вскоре подвернулся. Верховодил пацанвой в их дворе угристый и разбитной двоечник Пыся. — Слышь, художник,— остановил он как-то Игоря на улице,— мо­ жет, составишь компанию. Дело есть. Игорь был польщен вниманием Пыси и в первый раз почувствовал себя полноценным. К тому времени ему исполнилось шестнадцать лет и он только что получил паспорт. А дело заключалось в том, чтобы Игорь сдал в комиссионку костюм, который Пыся прятал в подвале. Игорь сог­ ласился. Да и как не согласиться, если сам Пыся просит. А через неде­ лю Игоря арестовали. И Пыся оказался в том отделении. — Это он! Он украл! — орал Пыся, тыча пальцем в Игоря. Игорь не стал отпираться и пошел Пысиным подельником. Моло­ денький следователь вел дело поверхностно. Да и суд не слишком вни­ кал в суть преступления. Поэтому школу Игорь кончал уже в детской ко­ лонии, сидя за одной партой с Пысей, которого в колонии почему-то не любили и старались исподтишка напакостить ему: то штанины у брюк завяжут узлом, то нальют воды под одеяло. После освобождения Игорь стал цениться во дворе выше Пыси, которого мальчишки презирали за то, что он оклеветал товарища. А это ко многому обязывало. И не слу­ чайно Леночкин вскоре снова совершил преступление. Еще недавно Игорь работал в другой бригаде. Был бригадиром. В то время, когда его бригада работала, он сидел в будке и делал наброс­ ки в блокноте для своих картин. За этим занятием его и застал сам на- 62