Сибирские огни, 1989, № 5

линуются материалы, от которых встают дыбом волосы (специальный станок для вы­ рывания ногтей, тайное захоронение трупов в самой Москве и т. п.), то невольно возни­ кает вопрос: а где они, творцы этих злодея­ ний, те, кто писал доносы, выбивал нужные показания, выносил приговоры, расстрели­ вал, уничтожал в лагерях? Ведь их «труд» тоже был оценен по достоинству, многим он дал чины, ордена и прочие льготы. Как совместить орден Ленина и те злодеяния, за которые он выдан? По праздникам, навешивая награды, эти «орденоносцы» гордо шествуют в одном строю с теми, кого они не добили, кто чу­ дом остался жив. В одном из стихотворе­ ний М. Дудина есть строки, отражающие настоящую действительность: «... и те, кто были под прицелом, и те, кто брали на при­ цел»; «... они в президиуме в ряд, с одним усердием сидят». Почему мы все какие-то Иисусики, все прощаем? Ударили по щеке — подставляем вторую... Лично я против того, чтобы «в ряд» сидели палачи и жертвы. Скажите, как сейчас относиться к челове­ ку с наградами, которые у нормального че­ ловека вызывают почтительное уважение? Кто он? Герой-фронтовик или палач ста­ линских лагерей? XX, XXVII съезды КПСС однозначно ска­ зали свое слово по этому вопросу. Пока еще живы те и эти, нужно провести четкую границу между ними. Отдать должное каж­ дому по заслугам, не ждать, когда они «мирно почат в бозе» — как Вышинский и др. Хватам и им подобным — одно. Степа­ новым (лейтенант Степанов в 41 г. под Москвой совершил подвиг Матросова. Ос­ тался жив. Опять воевал. Получил еще 2 тяжелых ранения. И до 60 лет, до пенсии работал на лесоповале. За это он награж­ ден орденом Трудового Красного Знамени. Об этом человеке писала «Красная Звезда» в 82 г.), — да, Степановым, таким людям— нужно другое. В Лондоне есть музей восковых фигур, где в комнате изуверов, среди инквизито­ ров, садистов, имеются бюсты Гитлера и Сталина. Почему бы и нам не сделать по­ добное, только в другом плане? Во-первых, можно, даже нужно издать специальную Книгу Жертв репрессий (с продолжением), куда вносить (по мере об­ народования) все известные общественности имена репрессированных. Во-вторых, обязательно нужна Книга Па­ лачей, где должны быть перечислены все без исключения, как живые, так и мертвые, по вине которых погибли люди, У живых палачей должны быть изъяты все награды, полученные за этот «труд». Эти книги были бы лучшим Памятником безвинно погибшим и вечным напоминани­ ем будущим поколениям о наших ошибках, о невозможности безнаказанных преступле­ ний. Будь эти книги выпущены раньше, нам бы не пришлось сейчас говорит об адылов- щине и других преступлениях, связанных с культом личности. Ибо любое преступление — порождается прежде всего безнаказан­ ностью. В. Г. ПЕРШИН, слесарь завода «Медбиофизприбор», г. Новосибирск В журнале «Сибирские огни» (№ 9 за 1988 г.) я прочитала письмо Е. Коньковой, старшего инженера НИИ г. Ленинграда, ко­ торая злобно критикует роман Татьяны На- батниковой «Каждый охо.тник». Я еще раз прочитала этот роман и нахожу, что он на­ писан вполне своевременно и правдиво. Разве не так все было в те, не далекие еще, годы? В романе выведены не только те личности, о которых пишет Е. Конькова. Это же жизнь, где есть и плохое, и хоро­ шее. Разве лучше было, когда об этом не писали? И вот нашелся человек и все это описал и назвал своими именами. В 1980 г. в санатории «Ливадия» в одной комнате со мной жила женщина из Москвы, тоже из НИИ, начальник конструкторского бюро. Ее муж тоже был среди высоких начальни­ ков. Она рассказывала, какие роскошные дачи, финские бани, охотничьи домики име­ ли высокие чины, каких любовниц они со­ держали. Их жены тем же самым занима­ лись. Тогда я не совсем верила, теперь же знаю, что так было. Через год, уже в дру­ гом санатории, пришлось жить в одной ком­ нате с любовницей высокого начальства из Ленинграда. Так при чем здесь автор рома­ на, если было такое, да и сейчас, наверное, есть? Автор письма Е. Конькова неспра­ ведливо называет детского врача Полину «моральным уродом». Полина — хороший работник, хороший товарищ в коллективе. Много времени отдает детям, которых ле­ чит. Приписывать фашистские взгляды только за то, что Полина подумала, жалею- чи их, страдающих, что... «уж лучше бы вы умерли», — это просто не умно. Когда мы смотрели передачи о детях наркоманов, то я тоже подумала; уж лучше бы они умерли. Да, я уверена, что и многие так подумали. Так ведь из этого не следует, что их надо уничтожать. А сколько еще родителей,- кроме Полины, отдали своих детей на вос­ питание дедушкам и бабушкам? Даже в песне об этом давно поется: «Я у бабушки живу, я у дедушки живу, папа с мамой в гости ездят к нам». Так же и в конфликте с поварихой. В простоте душевной Полина хотела разобла­ чить людей, которые крадут продукты у этих же детей. Но никто ее не поддержал в этом деле — ни муж, ни завотделением. По их мнению, не надо было ввязываться в это дело. Е. Коньковой не понравился и конфликт Нины с трактористом. А много ли знает она о жизни людей в колхозе, об их нелегком труде, об их отношениях с колхозным на­ чальством? Люди бывают разные, и у них различные характеры. У каждого свое что- то хорошее и плохое. Об этом и пишет в своем романе Т. Набатникова. У автора же письма категорично: «несоветский человек». Все не нравится тов. Коньковой, все не по ней. Отношения героев романа все: «схемы», «примитив», «шедевр», «натурализмы». А вот строчка из письма: «Омерзительно. Возможно, автор к этому стремится, но что взамен?» И что же взамен предлагает автор пись­ ма: «Не предоставлять страницы журнала для таких произведений». По-моему, не ро­ ман «Каждый охотник», а письмо тов. стар­ шего инженера Коньковой оставляет впе­ чатление полной несостоятельности,- .