Сибирские огни, 1989, № 5

Есть в брошюре «Война, отечество и чело­ вечество» пример толкования одного из поло­ жений «Манифеста Коммунистической пар­ тии» К. Маркса и Ф. Энгельса. «У социали­ ста не должно быть отечества»,— резко и смело заявили основатели Интернационала в так называемом «Коммунистическом ма­ нифесте» 1848 г. «Вот откуда отрицание оте­ чества»,— утверждает Короленко. Интерес­ но, что в самом «Манифесте» есть ответ пи­ сателю: «Далее, коммунистов упрекают в том, будто они хотят отметить отечество, нацио­ нальность. Рабочие не имеют отечества. У них нель­ зя отнять то, чего у них нет»'. Короленко часто апеллирует к Карлейлю, идеализировавшему корпоративную структу­ ру феодализма, преподнося ее как социа­ лизм. «Феодальный социализм» Карлейля и был подвергнут резкой критике в этом же «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. Мы коснемся этого вопроса в разговоре о «Письмах к Луначарскому» В. Г. Короленко. Провозглашая в своей брошюре, что вой­ на есть «сумасшествие человечества», в ко­ тором никто не повинен — и прежде всего буржуазия, Короленко заявляет, что это «явление старое, действительно еше зооло­ гическое». Идеалистические взгляды автора, подоб­ ные тем, что содержатся в брошюре «Война, отечество и человечество», вызвали отпор, резкую оценку В. И. Ленина, известное его высказывание, относящееся к «изломам» в деятельности писателя этого периода. Тот метафорический образ, которым от­ крыл Короленко свою брошюру, свидетель­ ствует и о том, что с нее начался новый пе­ риод в жизни «нравственного гения» писа­ теля — период острых противоречий, неизбежного столкновения идеалов ли­ берального гуманизма с идеологией про­ летарской революции. В. Г. Короленко со своих позиций критиковал ее уязвимые ме­ ста. Тем же августом 1917 года датируется и последнее выступление Короленко в защиту большевиков, на которых обрушилась бур­ жуазная печать. Так, в «Открытом письме В. Л. Бурцеву» писатель обвинял его в том, что тот стал «отголоском непроверенной клеветы против честных людей. Вы откры­ ваете простор эпидемии клеветничества как орудия политической борьбы»^,— заявлял Короленко. Когда речь идет о реакции на текущую политическую жизнь, на поверхности возни­ кает впечатление о неприятии диктатуры пролетариата, несогласии с большевизмом и, более того, о нигилистическом отношении к коммунизму. На деле В. Г. Короленко как демократ не мог выступать против идеи на­ родовластия, речь может идти о критике его форм, издержек и экстремистских пере­ гибов исполнителей на местах, которых В. И. Ленин называл «шовинистическими держимордами». В. Г. Короленко протесто­ вал не против большевизма и коммунизма, а против «военного коммунизма», против «казарменного коммунизма», против произ­ вола и неоправданного насилия. А потому и выступал в печати и против деятельности полтавского ЧК и против произвола бело­ гвардейских режимов. Этот период и вызы­ вает самые бурные споры. С. В. Короленко, дочь писателя, в «Книге об отце» дает пред­ ставление о позиции Короленко в эти по­ следние годы'. В период гражданской войны писатель вновь был избран «почетным председате­ лем». На этот раз «Лиги спасения детей». Вообще, в гражданскую войну под окнами дома Короленко не прекращался плач. Все, у кого было горе, шли к писателю и проси­ ли помощи. Он одинаково хлопотал и перед советскими органами и перед белогвардей­ скими властями за тех или иных арестован­ ных, порою даже не представляя себе, за что и по какой причине они арестованы. Примеров множество. Среди них и четыр­ надцатилетний Иван Кондратко, сын руко­ водителя партизанского движения на Пол­ тавщине Григория Кондратко, и спекулянты мукой и талонами на помол: Аронов — быв­ ший купец первой гильдии, владелец мель­ ницы в Полтаве, и Миркин — перекупщик зерна. В начале мая 1920 года Луначарский по заданию Ленина поехал в Полтаву, для то­ го чтобы «переговорить самым серьезным образом с В. Г. Короленко». «В результате нашей беседы,— пишет Анатолий Василье­ вич,—^им предложена была такая комбина­ ция: он-де пришлет мне несколько писем, в которых откровенно изложит свою точку зрения на происходящие в России события, Я, со своей стороны, по получении писем, посоветуюсь с ЦК партии, удобно ли их пе­ чатать (очевидно, в «Правде».— Е. К-, В. Л.), причем за мною оставалось право ответить на них теми аргументами, кото­ рые я найду подходятцими. Таким образом, письма должны быть изданы как письма Ко­ роленко ко мне с моими ответами. К сожа­ лению, кое-какие особенности почты или передачи писем мне вообще повели к тому, что я получил лишь первое, второе и чет­ вертое письмо, остальные до меня не до­ шли. Я два раза просил Короленко дослать мне не дошедшие до меня письма, но ника­ кого ответа на это от него не получил. З а­ тем последовала смерть писателя. Я вновь обратился к семье Короленко, прося дослать мне недополученные письма. Вновь никакого ответа, а затем — появление этих писем за границей без всякого моего ответа на них». Как известно, письма Короленко вышли в Париже, в издательстве «Задруга», в 1922 году. Здесь Короленко обращается к Луначар­ скому так же, как обращался в 1917 году в статье «Торжество победителей» — к «быв­ шему писателю, а ныне министру-комисса- ру», и главная идея этих шести писем выра­ жает суть той же статьи: вся русская неза­ висимая литература, «без различия партий, оттенков и направлений,— не с вами, а про­ тив вас», потому что-де новая власть подав­ ляет «свободу русской мысли, русского сло­ ва и русской воли»^. в первом письме он заявляет, что сел за стол для того, «чтобы обменяться с товари­ щем писателем о болящих вопросах совре- ' Маркс к. и Энгельс Ф. Манифест Коммуни­ стической партии. Изд. полит, лит., 1979, с. 44. 2 «Русские ведомости», 1917, 184. ■ Короленко С. В. Книга об отце. Ижевск, «Удмуртия», 1968, с. 301, 2 «Русские ведомости». 1917, 3 (16) декабря.