Сибирские огни, 1989, № 5

шим Ильиным про себя, чистая правда, ибо неизменно подтверждается разными свиде­ тельствами. Но разговор наш начался не с этого. К моему приходу Вячеслав Дмитриевич при­ готовил немногие оставшиеся у него бумаги отца, и первым делом продемонстрировал заборную книжку члена Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. — Вот, смотрите, как их отоваривали, — сказал он. — Мяса — девять килограммов на месяц! Рыбы — шесть кило! Муки — тридцать! Это каторжанам-то... А сейчас?* — Да, очень интересно, — вяло согласил­ ся я. — Знаете, а вы прекрасно выглядите для своих лет. Вам ведь восемьдесят? — Восемьдесят первый. И знаю, что пре­ красно выгляжу, — не без гордости сказал он. — Мне все говорят об этом. Могу по­ хвастать: я очень здоровый человек. И до ста лет проживу обязательно. — И каков же секрет? — А никакого секрета. Живу да живу. Правда, табаком не балуюсь. И хоть от рюмки не отказываюсь, но все же меньше вреда, чем от курения. И еще всю жизнь тружусь. Вот, взгляните за окно: видите, сколько деревьев? Все я посадил. Больше двухсот штук. Весь микрорайон меня знает, и этот скверик 1 , ;ывают: «Парк имени Ильина, Вячеслава Дмитриевича». Только областная газета об этом моем трудовом подвиге знать не хочет. Но ничего, я еще своего добьюсь: до ста лет времени много... — Что еще сохранилось у вас от отца? — поинтересовался я, пролистав бумаги и просмотрев карточки. — Есть две картинки маслом. И несколь­ ко ранних рисунков. Рисунки оказались действительно ранние — 1888 года, когда Дмитрию Ильину ис­ полнилось четырнадцать лет. Но школа уже чувствовалась: и глаз, и рука парнишки были вполне уверенны. — Простите, а у вас какое образование? — Плехановский, — сказал он, и на вся­ кий случай уточнил: — Институт народного хозяйства имени Плеханова. Окончил в тридцать первом го­ ду, по специальности экономист. Но боль­ шую часть жизни преподавал экономику и планирование в разных учебных заведени­ ях: в совпартшколе, техникумах, учили­ щах... — Хорошее дело. — Еще бы! Это, знаете ли, очень полити­ ческое поприще. Сталин всю жизнь боролся с правыми и левыми, строил социалистиче­ скую экономику, я же в своей преподава­ тельской работе проводил его линию в мас­ сы. Сейчас вот, смотрю, — и он небрежно махнул рукою в сторону стула, на котором лежала солидная стопка «Огоньков», — опять на Сталина всех собак вешают. И вы. * Чтобы не возникало и мысли о том, будто ветераны революции объедали трудящийся народ, сообщу, что циркулятор Акорта — Государствен­ ного акционерного общества розничной торговли— от 25 марта 1931 года предусматривал выдачу продовольственных товаров бывшим политкатор­ ж анам и ссыльнопоселенцам по медицинский нормам питания, а членам их семей примерно в половинном количестве. Например, сливочное мас­ ло: 1,2 -г 0,6 килограмма в месяц; сахара: 1,050 -ь 0,7 килограмма... ЭТот циркулятор я обнаружил в Госархиве ТомЬкой области, фонд 550, опись 1, дело 1, лист 31. I . ЧТО же, думаете, что действительно Сталин виноват во всех искривлениях? — А нет? — Конечно, нет. Вокруг него столько при­ хлебателей было! — Но он-то среди них — главный... — Сталин — он делом занимался! А без­ закония творили как раз прихлебатели! — Эх, Вячеслав Дмитриевич! Вам ли так говорить? У вас ведь брат погиб... — Ну и что брат? Не Сталин же его сгубил. — Это как сказать... — А так и скажите. Никакого касательст­ ва к моему брату генеральный секретарь не имел... Постойте-ка! А вы не собираетесь ли об этом писать? — О чем? — О брате. — Собираюсь. — И зря. Помяните мое слово: зря! Не надо б говорить о негативных моментах. Вы лучше отца в полный рост покажите, ка­ кой он был революционер. Авось, государ­ ство расщедрится, памятник на его могиле поставит. — Давайте еще раз вспомним девятнад­ цатый год, — попросил я. — Как ваш отец и его друг скрывались от колчаковской контрразведки. Подполье, землянка в лесу... Но жилось-то им, конечно, тяжко. Вот про­ стой вопрос: чтобы прокормить двух здоро­ вых мужиков, это ж сколько еды нужно? — Здорово живешь! — сказал он. — Ни­ кто ж не помер. Сейчас ведь не помирают? Вот и тогда так же: голода-то не было. — При чем тут голод? Я ведь сугубо практически... Говорите: вы носили отцу продукты. Но давайте посчитаем. Семья— мать и четверо детей. Если даже принять двух старших за добытчиков, то дай им бог хоть как-то прокормить себя и троих оставшихся. Как же отца-то еще снабжать, на какие шиши? _ А 1 _ сказал он. — Ну, я толком и не знаю. Там помогали товарищи, наверное... Не забывайте также, что отец был охотни­ ком. Думаю, что он в своем подполье и рыбу ловил, и петли на зайцев ставил... По­ слушайте, а разве это имеет какое-нибудь значение? Важен факт революционной ра­ боты, а бытовые детали совершенно ни к чему. Потом он порассказал мне о своей работе в разных местах: как инспектировал золо­ тые прииски на Алтае, как служил в фин­ части НКВД, потом в железнодорожном ведомстве... Биография у него была завидно богатой. — А еще я был одно время начальником планово-финансового отдела в тресте ресто­ ранов. Мне по должности полагалось трех­ разовое бесплатное питание. В ресторане, заметьте! А раскладка тогда была какая: во второе блюдо — четыреста граммов мя­ са брутто! Я тогда собаку держал, волкода­ ва, Джимом звали, так он у меня чем пи­ тался, как вы думаете? Ресторанными кот­ летами недоеденными. Полбака одних кот­ лет наворачивал зараз... Хороший был пес. Умер от выпадения прямой кишки. Меня больше всего интересовало другое. Как получилось, что огромный личный ар­ хив Дмитрия Ильина оказался на грани ги­ бели? На этот вопрос, как я полагал, мог