Сибирские огни, 1989, № 5

Еще фото: Славочка грудной, Славочке год, два годика... Вдруг мелькает что-то сов­ сем «не из той оперы»: мачты с вантами, крутые обводы борта... — А это что за парусник? — Парусно-моторная шхуна,— поправля­ ет Мария Васильевна.— Научно-исследова­ тельское судно «Россинантэ». — Россинант?! — «Россинантэ»,— повторяет она.— На конце — «э» оборотное. — Откуда ж такое название? — Не знаю. Ее купили на корабельном кладбище, отремонтировали и приспособили под научные цели. В тридцать шестом году шхуна принадлежала Управлению гидроме­ теослужбы, и я на ней работала. — Кем же? — Хи.миком, по специальности: я ведь за­ кончила химико-технологический факуль­ тет... Гидрологи батометром отбирали про­ бы воды из глубин, а я эту воду консерви­ ровала— для дальнейших анализов. — Во Владивостоке? — догадываюсь. — Там. Еще несколько случайных карточек — и передо мною изображение пяти молодых красных командиров. Смеющиеся лица. — Это сокурсники, а потом и сослужив­ цы Жени. Их, дипломников, забрали на ар­ мейскую службу, и они что-то там строили, в бухте Улисс. Техническая часть... Все они жили вместе, на одной квартире в Гнилом Углу,— это был такой район города... — Он и сейчас есть,— сообщаю.— Не пе­ реименовали. — Почему-то помню фамилию квартир­ ной хозяйки — Некрасова... Их, пятерых, и арестовали разом, и судили, да и расстре­ ляли, наверно, тоже вместе. Один из них, Соловьев, вот он на снимке, всех и утопил. — Откуда вы можете знать? — Я — знаю.— И больше ни слова об этом. Читаю поданный мне документ: <30.XI1.1938. Свидетельство о прекращении брака Л5 179. Брак между гр-ном Ильиным Евгением Дмитриевичем и гр-кой Ильиной Марией Васильевной прекращен, о чем в книге за­ писей актов гражданского состояния произ­ ведена соответствующая запись. Фамилия после прекращения брака — его Ильин, ея Воробьева». Так и написано; ея. Делопроизводитель, наверно, был еще с дореволюционным ста­ жем. — Вот почему вы не нашли меня через адресный стол; я ведь вернула себе девичью фамилию. Тогда, в тридцать восьмом, меня вызвали вместе с Дмитрием Иннокентьеви­ чем и сказали: «Ваш муж осужден и выс­ лан, советуем вам расторгнуть брак с вра­ гом и сменить фамилию». Я не хотела, пото­ му что знала: никакой он не враг, но свекор говорит; «Маруся, так будет лучше для ре­ бенка». И только через год мы узнали, что Женя расстрелян еще в марте тридцать восьмого. А когда Славочке исполнилось двенадцать лет, он сказал, что будет носить только отцовскую фамилию. — Зачем? — спросил я.— Зачем это было нужно: заставлять близких отрекаться, про­ клинать человека, который и так уже прок­ лят от имени народа? — Вы не знаете, зачем? — сказала она.— Это ведь все так просто... Они же были преступниками, убийцами. И, как преступ­ ники, старались свою вину распределить на всех. Тут Мария Васильевна пододвинула мне еще одну бумажку: «Военная коллегия Верховного Суда Сою­ за ССР. Москва, ул. Воровского, д. 15. 7 января 1958 г. № 4нО12284/57. Справка. Дело по обвинению Ильина Евгения Дмитриевича, арестованного 26 апреля 1937 года, пересмотрено Военной коллегией Верховного Суда СССР 21 декабря 1957 го­ да. Приговор Военной коллегии от 15 марта 1938 года в отношении Ильина Е. Д. по вновь открывшимся обстоятельствам отме­ нен и дело за отсутствием состава преступ­ ления прекращено. Ильин Е. Д. реабилитирован посмертно. Председательствующий судебного состава Военной коллегии Верховного Суда СССР полковник юстиции А. К о с т р о м и н». ...Наконец, пришел из кино Владислав Ев­ геньевич Ильин, советский инженер. Доб­ рых шести футов ростом. Он сначала очень удивился, а потом мы с ним неплохо пого­ ворили. Выяснилось, что он в какой-то мере унаследовал наклонности отца и занимает­ ся если не архитектурой, то чем-то вроде, поскольку работает в институте Томскграж- данпроект. Как и дед, наделен художествен­ ным даром и пишет неплохие пейзан<и. Еще, к большому моему стыду, узнал я о том, что второй сын «моего» Ильина жив, и да­ же обитает неподалеку. И про Валериана узнал. — А вот Тамара умерла,— сказала Мария Васильевна.— Три года назад. — Д а !— спохватился я.— А когда же умер Дмитрий Иннокентьевич? — Погодите... Славику было четырнад­ цать лет, — значит, в пятьдесят первом. Или я ошибаюсь? Славик?.. — Все точно,— подтвердил Владислав — Четырнадцать. В пятьдесят первом. — От рака горла,— сказала Мария Ва­ сильевна.— Умирал он мучительно, и нико­ го не велел принимать. Для одного только Славика и сделал исключение. Позвал его, плакал, прощался... — Он ничего не говорил о том, как соби­ рается распорядиться бумагами? — спро­ сил я. — Сказал, что дневники после его смерти должны перейти ко мне,— вспомнил Влади­ слав.— Только я их до сих пор и в глаза не видел. Еще ружье подарил, бельгийское, «Пипер-Байярд»... Между прочим, Владислав родился в тот самый день, 26 апреля 1937 года, когда был арестован его отец. КАЖДОМУ — СВОЕ Встретился с сыном моего героя. Вячеслав Дмитриевич мне и рассказал про ту землянку в пойме реки Ушайки меж­ ду деревнями Куташовой и Заварзиной,, где скрывался отец в начале девятнадцатого. И я еще раз убедился; все, написанное стар