Сибирские огни, 1989, № 5

вить диктатуру пролетариата? — над кем? А для чего? Над кучкой «буржуев», во имя книжного учения? Для этого уничтожать города, умерщвлять десятки тысяч людей того же самого народа? Ведь буржуев гиб­ нет при этом 1%. Вам книжные теории до­ роже людей, важнее человеческой крови, — а если социализм не привьется? Вы вернете эти жизни, отнятые для рискованного опы­ та? Ты когда-то ненавидел опеку, возмущался мнением тогдашних властителей, что наш народ не сможет и шагу ступить самостоя­ тельно, а теперь сам лезешь в опекуны, ибо ваша партия, захватив власть, не позволила этому народу сказать свое слово, самоопре­ делиться, навязывая ему свои идеи насили­ ем и кровью, со свирепостью царского пра­ вительства преследуя всякое проявление ин­ дивидуальности, подсовывая вместо истин­ ного народного представительства жалкую пародию — Советы. Вы всех, кто тяготится вашей опекой, кто возмущается вашими на­ силиями над совестью, называете контрре­ волюционерами, не замечая, что переняли тактику покойного «Союза русского наро­ да», называвшего революционерами — ок­ тябристов. Ты еще вопрошаешь: может быть, следу­ ет отдать власть буржуазии? Вопрос празд­ ный, хотя поставлен по-марксовски; празд­ ный для меня, ибо я не теоретик марксизма, и не считаю крестьянина, имеющего домиш­ ко и пару лошадей, буржуем, и на твой вопрос отвечу без политики и дипломатии: власть нужно передать всему народу, в ко­ ем истинного, беспортошного пролетариата — 1/10, и я во всяком случае не хочу, что­ бы во имя этой 1/10 Ленин и иже с ним на­ силовали 9/10. А о настоящих буржуях и говорить не стоит, ими пугают большевики народ, чтобы закрепить свою власть, это нужно им для социалистического экспери­ мента по теории Маркса. Ты, друже, не серчай, это мое личное мнение, мой вывод из наблюдений; может быть, я ошибаюсь, а вы окажетесь правы; но полагаю, что ты ничего не имеешь против законного права критиковать, а за мои взгляды можешь меня ругать хоть контр­ революционером, — я не обижусь, ибо признаю право свободы мнения. Ну, однако, уж чересчур разболтался, третий лист пачкаю, пора кончать. Живу не­ важно, больше мечтами; читаю книги, газе­ ты редко, ибо оскомину набили грызней. Разве иногда ленинский декрет-фельетон развеселит немного... Пиши. Твой П о р ф и р и й». Позиция, достаточно известная по худо­ жественной литературе... Вас не подмывает поспорить с корреспондентом Ильина? Если да, то погодите немного. Прочтите для пол­ ноты ощущений еще один документ, напи­ санный в преддверии гражданской войны. Пугачев — Ильину: «27 марта 1918 года. Здравствуйте, многоуважаемый Дмитрий Иннокентьевич! Извиняюсь, что долго не писал. С фронта я вернулся в канун января этого года и те­ перь живу дома, освободившись оконча­ тельно от военной службы, т. к. мне выда­ ли белый билет. Пока добрался домой, дорогой намаялся основательно: ехал 18 суток в товарных ва­ гонах. Теперь немного отдохнул дома, да и то жизнь как-то не мила при виде больше­ вистской разрухи. Все это, как мне кажется, ведет Россию к экономическому рабству, и едва ли у нас сохранится республика, так как большевики своей деятельностью подго­ товляют почву для контрреволюции. У нас в Павлодаре постепенно назревает религиозное движение, руководителями ко­ торого являются, несомненно, священники. Те, кто довел Россию до такого состояния, неизбежно опять возьмут власть в свои ру­ ки. Я не верю в прочность большевизма, т. к. он при настоящих условиях вносит развал во всю жизнь и отдаляет современ­ ность в прошлое, то есть вводит примитив­ ное распределение продуктов труда, кото­ рое существовало если не тысячу лет тому назад, то значительно больше. Весьма воз­ можно, что немецкая нация будет процве­ тать за счет порабощенной России, если, конечно, там не будет своевременно рево­ люции. Теперь я мало интересуюсь политикой и редко читаю газеты, так как ничего хороше­ го, кроме плохого, от будущего не жду. С каждым днем делаюсь все больше песси­ мистом и теряю веру в людей. Дни своей жизни заполняю чтением. Про­ читал уже политическую экономию и исто­ рию политической экономии; теперь читаю легкие книги, т. к. постоянно читать книги научного содержания тяжело, и необходи­ мо немного отдохнуть на легком чтении. Кроме этого, изучаю музыку, учит меня один пленный австриец, и теперь я уже но­ ты изучил, остается только развить технику рук для лучшего исполнения разных пьес. Если Вам на толкучке или где-либо попа­ дутся ноты для игры на пианино, то приоб­ ретите их и потом перешлите по почте; я в скором времени вышлю Вам рублей 20 на покупку нот. И вместе с ними перешлите книгу Шантени де ля Сосей «История рели­ гий», которая меня очень интересует. Ноты можно приобрести и новые. Пишите ответ немедленно; мне очень ин­ тересно знать, как Вы живете и что думаете по поводу переживаемых событий. Евгений П у г а ч е в » . ...Недолго оставалось Порфирию Шуми­ лову веселиться над «декретами-фельетона­ ми». Недолго и Евгений Пугачев совершен­ ствовался в музицировании. Чехословацкий мятеж открыл ворота «демократической контрреволюции», которая вскоре сменилась диктатурой адмирала А. В. Колчака. Тут судьба заставила каждого делать выбор окончательный. И вчерашний фронтовик Пугачев, будучи мобилизован в белую ар­ мию — не помог и «белый билет», — при первом же удобном случае дезертировал, пробрался в Томск и отыскал Ильина, ко­ торый к тому времени перешел на нелегаль­ ное положение. Зиму 1918/19 года они про­ жили в землянке в дальних окрестностях города, а весною Дмитрий Иннокентьеви‘4' переправил товарища к партизанам. Так Пугачев, офицер царской, а потом и колча­ ковской армий, сын капиталиста — мясного короля и владельца шикарной гостиН' 1 /цы — оказался в рядах красных бойцов. (И до