Сибирские огни, 1989, № 5

Виктор ЛОЙША УЩЕЛЬЕ РЕВОЛЮЦИЙ ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ «ЗА ВЫБЫТИЕМ АДРЕСАТА ИЗ ЖИЗНИ» 15.ХП.39. Не у многих хватило бы силы все это пережить. Я знаю, что только смерть прекратит мои страдания. Невыра­ зимо я любил своего Женю — и у меня от­ няли его навсегда! Люди несовершенны, я это знаю, и не скоро еще дойдут до совершенства. Многие копают друг под друга яму, чтобы спасти свою шкуру и получить или повышение или доход. Хотя — и в том, и в другом случае доход. Меня не известили ни о его аресте, ни о расстреле. Я узнал обо всем этом только через посторонних людей спустя почти три года. Получив потрясающее известие о при­ говоре верховной тройки, расстреле и при­ ведении приговора в исполнение, я не был удивлен этим, так как Женя попал под арест хотя и невинно, а может быть, лишь по одному наговору, но в то время прохо­ дила по всей стране самая тяжелая полоса для многих невинных людей, замешанных так или иначе, попавших в сети врагов на­ рода, носивших маску «друзей народа», когда по всей стране были открыты раз­ личные организации, главные организаторы которых были захвачены, раскрыты и осуж­ дены, или осудили себя сами к смерти,— например, Гамарник, Томский и др. Доста­ точно было знакомства с таким «героем», чтобы попасть на подозрение и пасть жерт­ вой такого подозрения. Оправдаться было трудно или невозможно, т. к. подозревае­ мые были отрезаны от мира и оставались совершенно беззащитными. Я допускал возможность самого печаль­ ного конца ввиду того, что это, во-первых, в воинской части, а во-вторых, в погранич­ ной полосе, где зло нужно пресекать мо­ ментально. Но вот что странно. Любя Женю, я не хотел, чтобы прервалась связь, как мораль­ ная поддержка и для него, и для меня. Я переводил на его имя по 50 р. ежемесячно по телеграфу на указанный мне женой Пет- ровичева адрес: г. Владивосток, Партизан­ ский проспект. Техническая часть, Ильину Евгению Дмитриевичу. И мне ни разу де­ нег не прислали обратно за выбытием ад- Окончание. Начало в № 4. 124 ресата из жизни... Кто же эти деньги брал на протяжении двух с половиной лет? Те­ перь я собираюсь возбудить следствие о том, кто присвоил моих денег одну тысячу четыреста пятьдесят руб. Я ведь бедняк- пенсионер, и работать уже не могу. Я не доедал все это время, и с удовольствием бы обрекал себя на полное истощение, лишь бы вовремя послать Жене пятьдесят руб., а теперь я лишен и этой, последней с моей стороны жертвы. Но если Женя мертв, то кто же ограбил меня, бедняка? Вот только это я и хочу установить. 22.ХП.39 г. Я переживаю какой-то душев­ ный разлом. Живу как-то автоматически, испытываю постоянное ощущение душевной боли. Я теперь как бы умер вместе с Женей. Валя не пишет мне около года. Жив ли он? Сколько предположений, но ничего не известно. Написал я ему на редакцию пись­ мо, если жив, то наверняка ответит. Если жив, и не ответит, то, наверняка, выехал из Семипалатинска. Где же он? Придется ра­ зыскать или узнать горькую правду... Странно как-то сложилась у него жизнь. И человек он странный. Хороший, но неор­ ганизованный, безалаберный. А жизнь его еще более безалаберна. Но все же мне хо­ телось бы его видеть или хотя бы вести пе­ реписку. 9.1.40. Я прочел записи в тетради, и стало грустно. Это сплошной какой-то ду­ шевный вопль. Сколько пережито нужды и горя! Не­ счастные эти годы, годы голода, недостат­ ков и непосильного, надрывного, иссушаю­ щего и изнуряющего труда из-за куска хле­ ба впроголодь — два пайка на шесть чело­ век. Хуже всякой нищеты... Незаслуженная беспомощность, безвыходное положение. Я исстрадался в эти годы за своих детей и ничем не мог помочь им. Изнуряла до бес- сознания партийная работа. Кроме того, служил в пяти местах по совместительству; преподавал то общую грамоту, то общест­ воведение, то литографское дело, а также рисование и черчение в следующих учреж­ дениях: 1) 25-я пехотная школа, где ис­ полнял еще обязанности помвоенкома; 2) военная база заготовок, или обоз, — пре­ подавал грамоту и обществоведение за один