Сибирские огни, 1989, № 5

— Знаю, знаю,— занервничал Тавка.— Зачем я ему нужен? — Попрощаться, видать, хочет, — ехидно улыбался незнакомец. — Скажи, что приду,— буркнул Тавка и стал одеваться. На душе стало тревожно и муторно, словно он «спалился» на деле. — Не ходи,— подошел к нему Интеллигент.— Не. советую. — Неудобно. Подумает, что испугался,— не глядя на Жору, возра­ зил Тавка. К изолятору он шел, не торопясь. Но даже если б и захотел ускорить шаг, не смог бы — какая-то неведомая сила тормозила его движения и сковывала все тело. Хоть бери и поворачивай обратно. По центральной улице прохаживались люди. У крыльца конторы стояли общественники. Небо был чистым и ясным. Тавка завернул за угол конторы и оказался в двух шагах от сетки, напротив окна оперуполномоченного. Чума его уже ждал. — Ы-ы-ы,— ощерился он, обнажив желтые до корней зубы.— При­ шел. Ну спасибо, спасибо,— тянул он время, чтобы Тавка еще хотя бы на полшага приблизился к сетке.— Сме-е-е-лый,— каким-то алчуще- удивленным взглядом разглядывал его Чума, как удав, выгнув шею. А когда Тавка почти вплотную приблизился к сетке, чтобы спросить, зачем Чума его позвал, тот, ни слова не говоря, выхватил из-за пояса ржавую скобу с выпрямленным острым концом и со всего маху вонзил ее в сетку. Сетка выгнулась, как парус, и больно ударила Тавку в грудь. Внутри у него что-то хрустнуло, и невыносимый жар стал разливаться по всему телу. В глазах замельтешили разноцветные шарики, все закружи­ лось вокруг— сосны, изолятор, бегущие к нему люди. И Тавка мед­ ленно стал оседать на землю. — Это тебе за пожар! Это тебе за все! — орал Чума, пятясь от сетки. Глаза его едва не вылезали из орбит. Но Тавка уже ничего не воспринимал. Упав грудью на снег, он жад­ но хватал ртом воздух и вздрагивал, как подстреленная птица. «Сынок, папка скоро с войны придет. Радость-то какая! Милый мой, мы так по тебе соскучились»,— доносились откуда-то из-под земли до него голоса — такие родные и близкие. — Старцева порезали! Старцева порезали! — метались у изолятора люди. Из конторы выскакивали офицеры, с вахты — контролеры. Старший лейтенант Маманин в расстегнутом полушубке бежал от барака. — Носилки! Скорей носилки! — кричал кому-то капитан Глебов. Интеллигент, Игорь Леночкин, Малина, добежав до угла конторы, остановились — дальше никого не пускали. Малина был жалким, расте­ рянным. Игорь Леночкин с тревожным любопытством лупал глазами по сторонам. Интеллигент терзал зубами нижнюю губу, беспомощным взглядом следя за вороном Яшкой, кружившим над изолятором. На фо­ не январской белизны и светлого неба он был виден высоко-высоко — будто ночь, торопясь на рассвете, зацепилась боком за одну из звезд и оставила меж облаками этот оживший вдруг клок с черно-снннм отли­ вом. — Кар! Кар! — истерически кричал ворон, поднимаясь все выше и выше по спирали. Потом он превратился в точку и у всех на глазах растаял вдали, чтобы никогда уже больше не вернуться сюда... 1970. 1980 гг. * Борис Иванович Новосельцев родился в 1939 году в Новосибирске. Окончил Новосибирский авиационный техникум. Учился в Белорусском го­ сударственном университете. Стихи публиковались в ^Сибирских огнях». «Юности», коллективных сборниках. Как прозаик в «Сибирских огня.к» вы­ ступает впервые. Живет в Новосибирске.