Сибирские огни, 1989, № 5

— Скажите, Старцев, вы говорили кому-нибудь из осужденных о том, что мы с вами земляки? — спросил неожиданно начальник отряда. «К чему бы это? — мелькнуло у Тавки в голове.— Неужели Бурый разболтал?» — Да вроде не говорил,— пожал плечами Тавка.— А может, и гово­ рил. Какое это имеет значение? — Для порядочных людей — никакого. А вот некоторые осуж­ денные усмотрели в этом криминал и пишут анонимки, в которых обви­ няют меня в особом к вам отношении. Оказывается, я вас назначил бригадиром потому, что мы земляки. А в своем портфеле для вас еже­ дневно ношу продукты, сигареты и даже спиртное. — Да вы что! — подпрыгнул Тавка на диване.— Это ложь! — Ясно, что ложь. Но во избежание дальнейших сплетен придет­ ся вас перевести в другой отряд. Зачем давать повод людям с болезнен­ ной фантазией. Да и неприятно все это. — Кто знал, что так все обернется,— опустил голову Тавка. — Так значит, кто-то знал о том, что мы земляки? — Бурому я проговорился случайно,— признался Тавка. — Ну слово «проговорился» здесь лишнее. Никто вас не просил держать это в тайне. А что автор анонимок нам теперь известен — это хорошо. Вот только непонятно, зачем он их писал? — Мне, наверное, завидует и вам. Мне — за то, что я не такой, как он, вам — за вашу честность и порядочность. Он очень завистливый че­ ловек. Виду не показывает, но эта зависть сквозь его нутро просвечи­ вает. — Вот, оказывается, как! И честности другого можно завидовать, — усмехнулся старший лейтенант Маманин.— Обычно зависть вызыва­ ется тем, что тебе не дано, не доступно. Одни завидуют богатству дру­ гого, другие — таланту товарища, третьи — высокому положению в об­ ществе соседа или знакомого. А честность ведь всем доступна. Будь в ладах с законом — вот и честен. — Легко сказать, в ладах,— хмыкнул Тавка.— А если этих законов уйма. Идешь по жизни, как по минному полю. Не знаешь, куда ногой ступить. Того гляди — взорвешься. И только самые осторожные и чуткие на опасность остаются честными. Так что честность не всем доступна. Вы думаете, мне не хочется быть честным? Раньше было безразлично, а теперь, ох, как хочется! Только не у всех это получается. — Ну и философия! — покачал головой Маманин.— А может, все- таки не моя честность явилась причиной написания анонимок, а что-то другое? — И другое,— сказал Тавка.— Ведь вас же не все уважают. Вы ду­ маете, мужики довольны тем, например, что вы в отряде ввели зарядку? Нет. Да и картежникам стало невпротык. Одним словом, навели поря­ док. А он не всем по душе. Разве этого мало, чтобы сделать вам под­ лость? — Вы правы, причин много. И это меня радует. Я, пожалуй, даже в другой отряд вас не буду переводить,— встал из-за стола Маманин. — А вам спасибо за помощь. — Какую помощь? — опешил Тавка.— Что Бурый анонимщик? Так это еще доказать надо. — А я и доказывать не буду. Пусть пишет себе на здоровье. Но этот разговор у нас с вами был как бы разминкой к более серьезному разговору, ради которого, собственно говоря, я и вызвал вас. «Интересно, что это хочет мне отрядный сказать?» — насторожился Тавка. — Дело вот в чем,— уловив его волнение, приступил к делу Мама­ нин.— Буров, о котором мы только что говорили, три года назад выудил у вас адрес одного из ваших подельников, Юшкевича Игоря, которо­ го вы скрыли на следствии, и от вашего имени, угрожая ему разоблаче­ нием, потребовал в письме, чтобы тот со вторым вашим подельником Кошабо Алексеем высылали ежемесячно на адрес его сожительницы по