Сибирские огни, 1989, № 4

кип по натуре человек, став инвалидом и похоронив жену, он запил креп­ ко и жестоко. Запои продолжались по неделе, а то и две. Когда же вы­ давались светлые промежутки, уезжал на дачу, копался там в огороде. Или сидел в парке, играя в домино с пенсионерами. На племянника вре­ мени не оставалось... А ночью Тавке приснился сон. Хороший сон, сладкий. Сидят будто бы они с Ольгой на берегу реки, а над ними чайки носятся, солнышко светит. Ольга, положив ему на плечо голову, улыбается — счастливая- счастливая. «Милый,— говорит она.— А у нас ребеночек будет...» Утром, проснувшись, Хавка был сам не свой. Прежнее чувство к Ольге обожгло его с головы до пят. Хотелось кричать и биться головой о стенку. Весь день он был взвинчен и раздражен до того, что до обеда успел подраться с одним из сокамерников по кличке Пятно. Драка на­ зревала еще вчера. Но вчера Хавка был спокоен, а вот сегодня взорвал­ ся. Пятно —•маленький, щупленький человечек, а ехидства в нем на троих. На его голове, ближе ко лбу, действительно, как островок, выде­ лялось среди черных волос белое пятно. Отсюда и кличка. Пятно всех подозревал в предательстве и называл кумовскими работниками. Еще и Карзубый с Бурым подзадоривали его; да-да, мол, все они такие. Вы­ зовут кого-нибудь на свиданку или к администрации, а Пятно шипит: — Сука! Хочно Сука! Кум дернул к себе! — Да брось ты. Пятно,— пытались осаживать его.— Человека, мо­ жет, по делу вызвали, а ты из него заранее суку делаешь. Пятно и сам это понимал, но все-таки брюзжал: болезненная подо­ зрительность не давала ему покоя. После завтрака Старцева вызывал адвокат по поводу кассационной жалобы. А когда Хавка вернулся. Пятно по привычке бросился и к не­ му. Хавка ожидал, что вмешается Бурый, поддержит. Но тот и словца не проронил. Делал вид, что его не касается. А Карзубый с застывшей на лице хитрой улыбкой подглядывал за ним из-за спинки кровати, ожидая, чем все кончится. Ни слова не говоря, Хавка ударил Пятно в живот, по­ том, схватив с полки пустую миску, добавил по голове. — Ну жиганец! Ну оторва! — захлопал в ладоши Карбузый.— На ­ шел, мразь, в ком сомневаться! — стрельнул он глазами в Пятно. И Бурый тоже вдруг ожил: — Хы че тут воняешь, помойка! Я его по первому сроку знаю! — закружился он вокруг потерпевшего, показывая Хавке,^ что он, конечно же, на его стороне.— Змей! Жаба! — вздрагивал Бурый, растопырив на руках пальцы, чтобы страшным казаться. Пятно одной рукой схватился за живот, другой за голову и стал изображать индийского танцора, по­ дергивая плечами. И все было бы шито-крыто. Но тут Пятно вдруг уви­ дел свою кровь на рубахе и закричал визгливо-истошно: — Убивают! Убивают! В камеру прибежали контролеры, дежурный офицер. Вызвали из медпункта фельдшера. Потом, когда все стихло, Хавка ходил по каме­ ре и ждал, когда его водворят в изолятор. А Пятно, лежа на кровати, пугал его, чтобы все слышали: — Да ты знаешь, дятел, что с тобой на зоне сделают! Меня весь блат знает! Хак и знай — кишки выпустят! — Не шурши! — замахивался на него Хавка.— Если меня посадят в изолятор, то твой блат тебе же чугун расквасит! — Да какой он блатной! — шумели мужики и больше всех Карзу­ бый.— Фрайер он тухлый! «Как волки! — со злостью подумал Хавка.— Холько что были про­ тив меня. А запахло кровью — набросились на своего». Вечером Хавку увели в изолятор.