Сибирские огни, 1989, № 4

неть не могут, чего им бояться... Видать, Саша сам выгнал... ( Хмык а - е т.) А был бы у нас и на него зацеп! Ты еше ничего? Могёшь?! В о р о ж е й к и н смущенно отворачивается. А Я уже все, брат! Отыграл скрипач! ВОРОЖЕЙКИН (у г р ю м о ) . Да ну... Такой бугай... БУНЬКОВ. Врач у меня в городе знакомый, говорит — отдохнуть надо, Гриша. А когда?! ( Т р е т с е р д ц е.) Нет, я тоже! ( З а к у п о р и ­ в а е т б у т ы л к у . ) Перестройка... дела... А тут еше этот на голову! Телевизор-то проверил? А то привезу Василия Тихоновича — на экране хрен с редькой! ВОРОЖЕЙКИН. Ты же сказал, в магазине проверили. БУНЬКОВ. А как думаешь, захочет приехать? ВОРОЖЕЙКИН ( п р и в ы ч н о - у г о д л и в о , но м у ч а я с ь из- з а э т о г о ) . Ну, как же?.. Василий Тихонович знает наши места, пом­ нишь? «Золотая речка, гребни камыша... отдохни, сердечко, веселись, душа...» Как раз икромет... угостим... как положено... БУНЬКОВ. Мы его как на приманку, верно? И чего-нибудь да выцы­ ганим. А ты говоришь, зря приютил. Буньков-то еще ого-го! А приманка спит, губами чмокает. Да погоди-ка, может, он не один? А? Говоришь, вроде, девка маленькая?.. ( П р и п о д н и м а е т т у л у п . ) Нет, один. И ведь мужик как мужик... на писателя не похож, пуза нет... и морда не длинная. Мы скажем, что повинился... дескать, понял — поверхностно знал жизнь... вот — приехал. А потом он Василь Тихоновичу хоть как дерзи — тот поймет, что хочет перед нами гордым остаться... А мы и че­ ловеку поможем обрести равновесие, и нам хоть какой-то навар. И само­ му Василь Тихоновичу перед Москвой: дескать, все, нашли язык. Верно? ( В ы к л ю ч а е т с в е т . ) О, господи... луна какая колдовская... А эта девка, надо же... в тайгу поехала искать, нашла! Меня бы кто нашел. Кому нужен. Кроме партии и правительства... ( Ух о д и т . ) Конец первой части. ЧАСТЬ ВТОРАЯ Картина 6. Изба Р а ж и н а. Раннее утро. Кричат петухи. Р а ж и н спит, полуодетый, под тулупом. Н ад кроватью теперь красный ковер. На столе появилась новенькая лампа, под потолком — хрустальная люстра. На окнах" шторы. Р а ж и н , видимо, допоздна работал: на полу возле кровати — ^блок­ нот с заложенным внутрь карандашом, стол завален листочками, стоит недопитый ста­ кан чая с ложечкой. Звонит телефон, утолканный под кровать. РАЖИН (с т р у д о м о т р ы в а е т г о л о в у от п о д у шк и , с м о т р и т в с у м е р к а х н а н а р у ч н ы е ч а с ы ) . Су ма сошли!.. Телефон тренькает непрерывно — видимо, междугородная. ( Б е р е т т р у б к у . ) Слушаю! Ражин. Что?! Никогда бы не подумал... Как вы узнали телефон? Ну и как в Москве погода? Что, за полночь за кофием засиделись? Ах, очередной доклад в номер? Ну и как, замеча­ тельный доклад? А я сплю. Нет, это правда. Нет. Могу я позволить себе отдохнуть?! Да ничего я не боюсь! Просто: с меня хватит! Мне надо свои дела... Всю ночь сказки писал... Да не шучу я! Могу прочитать... А пусть другие! Вон их сколько! Пятнадцать членов СП!! Что же они-то?! Снача­ ла злобились: «Выскочка», а сейчас радуются. Мол, прижмут к ногтю. Нет, слухи беспочвенны. На месте. Не надо!.. Если даже по телевизору Аза’Лихитченко объявит, что его «уходят»... все равно больше не желаю! Д а , про золотую рыбку! Про царей и цариц! ( К л а д е т т р у б к у . У в и ­ д е л л юс т р у . ) Тьфу! Уже хрусталь повесили! Идиоты!