Сибирские огни, 1989, № 4

РАЖИН ( ш е п о т о м ) . Послушайте, я действительно не собираюсь в газету писать! Я хочу сесть за книгу! ВОРОЖЕЙКИН. За книгу? Какая сейчас может быть книга? А-а, понимаю!., для библиотеки «Крокодил»?! ( Г р о з и т п а л ь ц е м , д а ­ в и т с я с м е х о м . ) Входит В о р о ж е й к и н а , несет хлеб в полиэтиленовом мешке, ставит на окно герань в горшке. ВОРОЖЕЙКИНА. Еще не сварилась. Сейчас. Ты уж сам-то не пей, Андрейка обидится. У нас сын из армии... такой строгий вернулся. Обе­ щал глухаря. Уж вечер, а нету... ВОРОЖЕЙКИН. Глухарей, мать, как и русских людей, все меньше. ВОРОЖЕЙКИНА. Опять за свои глупости?! Вы уж не обращайте внимания... Может, вам куда надо,— у нас во дворе. РАЖИН ( г л я н у в на их л и ц а ) . Да, да... спасибо. ( Ух о д и т . ) ВОРОЖЕЙКИНА ( ш е п о т о м ) . Я тебя очень прошу, зоренька яс­ ная, не выступай! ВОРОЖЕЙКИН ( к и в а я н а с п а л ь н ю ) . Как же, с ним высту­ пишь! Сам любит; бу-бу-бу... как один медведя брал... как щуку в два метра выдернул! ВОРОЖЕЙКИНА. Успокойся! ( П р и ж и м а е т п а л е ц к е г о г у б а м . ) ВОРОЖЕЙКИН. А че приперся?! Сам тут работал — гостей возил на отдых и разврат... «Золотая речка!» Теперь ко мне! Я уж думал, з а ­ был эти места... не пожалел чужого бензина! ВОРОЖЕЙКИНА. Зачем ты?! Вы же друзья!.. Что с тобой?! ( О б н я в ег о.) Что с вами со всеми делается нынче?.. Громко топая, идет Р а ж и н . В о р о ж е й к и н а , отпустив муж а, быстро уходит. РАЖИН. Стул какой странный... ВОРОЖЕЙКИН. Директора интерната. Детишки ему сделали. Как царю. Любили. И койки оттуда. РАЖИН. Интернат был? ВОРОЖЕЙКИН. Все было. Считай, ничего не было. Надо заново начинать. РАЖИН. Понятно. «Неперспективная». Как вы думаете, народ вер­ нется? ВОРОЖЕЙКИН ( в д р у г 3 л о ) . А вам как лучше? Чтоб не вернул­ ся? Чтоб тише? Как лучше? Если честно? РАЖИН. Зачем вы так?.. Если люди вернутся, конечно, лучше... ВОРОЖЕЙКИН. Вот вернутся и вас отсюда выставят! РАЖИН. Зачем? Я... купить хочу! ВОРОЖЕЙКИН. Нет, эти не вернутся... Как у Бунькова купили, поумирали... старики — здесь... сын на севере погиб... дочь за негра вышла... Дружба! РАЖИН. Я все равно заплачу. Иначе не согласен. Вас недавно на­ значили? ВОРОЖЕЙКИН. Избрали! Меня — избрали! РАЖИН. Да, да, конечно... ВОРОЖЕЙКИН. Не «да, да, конечно»! Многих назначили! А меня избрали! А предложил он! Я ж у него шофером много лет! На полусог­ нутых бегал! За водкой! За бабами! Что еще?! РАЖИН. А он, между прочим, о вас хорошо говорит. ВОРОЖЕЙКИН. А чего ему обо мне плохо говорить?! Говорю, шо­ фером! По блату и пристроил! Правда, до того я сам был председате­ лем... да объединили колхозы, Ворожейкина побоку. Ворожейкин пил на основе личного опыта, хотели из рядов, да он защитил... в личные шофе­ ры взял... Верно, Григорий Иваныч? Спит. Он, если уснул, трактором надо расталкивать... и лучше, если в кабине красивая девушка... А как и