Сибирские огни, 1989, № 4

Не счесть алмазов в каменных пещерах... Не счесть жемчужин в море полуденном... В далекой Индии чудес... БУНЬКОВ ( р а д о с т н о с м е е т с я ) . Москва записывала! Обеща­ ли передать нашего собственного Лемешева... с девушками сорока лет! Да что-то тянут! ( П р и н и м а е т чай . ) Спасибо, Иван Данилыч. Зна­ ком с писателем Ражиным? ДИДОХА ( с л е г к а и с п у г а в ш и с ь ) . Д а вроде... ежели оне помнят... БУНЬКОВ. Вот, хочет дом купить, осесть, за книгу сесть. ( Па у з а . ) О любви. ДИДОХА. О любви к земле, Григорий Иваныч?.. БУНЬКОВ ( х о х о т н у в ) . Д а и к земле, видать. А что, хозяйство хорошее, прославит. С таким условием возьмем? ДИДОХА ( к и в а е т ) . Только че-то нынче энцефалитного клеща... сыплется и сыплется со всех сторон! И змей много! БУНЬКОВ. Каких змей? Ты че городишь, Иван Данилыч?! ДИДОХА. Истинный крест! В каждом овраге прямо с колесо от ком­ байна такие вот кучи шевелются! Вы бы, товарищ Ражин, вверх по Бу­ ру, там посуше, потеплее... БУНЬКОВ. В соседний район, что ли?.. Да там же голым-голо, ветер! Если нет избы на продажу, помогу с материалами. РАЖИН. Не надо. Он не хочет. Я в Усть-Тень поеду. ДИДОХА. Как я не хочу? Я очень хочу! Литература! БУНЬКОВ. Во! Реклама. План он прошлогодний выполнил... Ты че, боишься — бабы к нему жаловаться побегут? Начнется двоевластие? ( Р а жи н у . ) Он их держит много уж лет обещанием воинскую часть переманить к себе... а тут, понимаешь, грозят полным разоружением... ДИДОХА. Д а разве же я против, Григорий Иваныч?! Вот, говорю, клещ... на днях меня самого... ( П о к а з ы в а е т п о д мышк о й . ) Ке­ росином выгнал... БУНЬКОВ. Ну, ладно, иди! И смотри у меня, старик, не тяни с се­ вом! Я не давлю, это не мелочная опека, но не тяни! Д и д о X а, молодцевато отдав честь, уходит. Б у н ь к о в кивает на чай, Р а ж и н пьет. Он проголодался, у него дрож ат руки. БУНЬКОВ ( с к л а д ы в а я н а с т о л е б у м а г и ) . Так. Усть-Тень. Я там раньше председателем работал. По эту сторону речки — кое-ка­ кие поля, а на я р у— тайга, танком не войдешь. (В с е л е к т о р.) Ма­ рия Игнатьевна, дозвонитесь до Ворожейкина... если тут затопило — че­ рез Матвеевский район... едем селить писателя. Пусть выберет домишко получше, пока добираемся... И чтоб бабы все вымыли... окна там, две­ ри... Да, и баню, баню! Сразу новоселье и отпразднуем! ( Р а ж и н у.) Тут часа три. Ты на «Ниве»? Только чур — за рулем я! Дорога не ас­ фальт, да и вожу я лучше. А уж там отобедаем... и огненной воды хлеб­ нем... (Обнимает за плечи.) И как это вы, писатели, сказать умеете — повторяешь потом, дурак дураком! Вот Пушкин: «Вся жизнь — одна ли, две ли ночи...» А?! Ты подумай! Как врезал?! РАЖИН. Так это Пушкин! БУНЬКОВ. Все равно — ваш брат! Пошли через эту дверь! С шести утра, как карл!.. ( У в о д и т ч е р е з д р у г у ю д в е р ь . ) Картина 3. Будущая изба Р а ж и н а. Вечер. Крыльцо, сени, большая комната в избе с тремя окнами (левое во двор; два на ули­ цу, у одного нет стекла в нижней шибке). Русская печь боком, слева от нее — вход в еще одну комнатку, справа — проход на кухню. Обычная изба с голыми бревенчатыми стенами. Сразу слева от входной двери — койка узкая, детдомовская, покрыта тулупом. Посреди избы — стол с мощными тумбами, невесть откуда взявшийся в этой глуши, стул с' высокой резной спинкой, в разноцветных жестяных украшениях. Д ве табуретки. Голая лампочка под потолком. ■-' .'ТЦЬ '' ы>