Сибирские огни, 1989, № 4

няком — «Былое» и «Минувшие годы» — журналы по истории освободительного дви­ жения в России. Четырьмя толстыми томами каждый год на протяжении добрых семидесяти лет вы­ ходили «Чтения в Обществе истории и древностей Российских». Не периодически, но с хорошей регулярностью поступали чи­ тателям книжки «Русской исторической библиотеки». Разнокалиберные, но неиз­ менно строго выверенные в текстологиче­ ском смысле гроссбухи и брошюры Об­ щества любителей древней письменности. «Летопись занятий Археографической ко­ миссии». «Записки Одесского общества ис­ тории и древностей». А кроме того — мно­ гочисленные «Акты», труды губернских уче­ ных архивных комиссий, издания разных археологических обществ... Кто из исследователей досоветской ис­ тории не знает этого духовного богатства! Повторю: все перечисленные мною изда­ ния печатали исключительно или преиму­ щественно тексты оригинальных источни­ ков. А ведь была еще масса серьезных и уважаемых ученым миром журналов более широкого направления, как теперь сказали бы —общественно-политических и лите­ ратурно-художественных, которые помеща­ ли того же рода материалы от случая к случаю, но вполне систематически: вспом­ ним «Отечественные записки», «Историче­ ский вестник» и «Вестник Европы», «Древ­ нюю и новую Россию»; вспомним совсем уж ведомственные «Журнал Министерства народного просвещения» и «Журнал^ Мини­ стерства внутренних дел», «Морской сбор­ ник»... Эта традиция ныне прочно забыта, если не утеряна вовсе. Отметим еще одну закономерность. На протяжении многих лет неуклонно растет удельный вес работ, посвященных истори­ ографии. Это отрасль исторической науки, изучающая ее же историю. Дело, конечно, нужное: как же без осмысления того, что сделано предшественниками? Однако мас­ штабы этого «осмысления» сегодня таковы, что поневоле задаешься вопросом; неужто у историков не осталось никакого другого занятия, кроме как анализировать коллег? Ведь это значит воздвигать надстройку — над надстройкой; этак можно столько наго­ родить, на такие высоты взобраться, что базис вовсе не будет виден... Когда иссякают источники, история пре­ вращается в мертвую долину. Призрачно струится река забвения, и бледные тени из­ редка мелькают над нею. Кто нынче в роли Харона? Прикидываю: не будь еще в прошлом ве­ ке дотошно изданы мемуары Андрея Боло­ това,— в каком виде дошли б они к сегод­ няшнему читателю? Не сомневаюсь: изуве­ ченными, сокращенными до объема голой концепции, владеющей публикатором. И не было бы у нас никаких оснований говорить об «универсальном», «грандиозном» Боло­ тове, об энциклопедичности его интересов и воззрений. Что уж тогда рассуждать о наследии Дмитрия Ильина? Его удел — в самом луч­ шем случае несколько страничек научной публикации, включающих один-два рево­ люционных эпизода; вся же судьба, вся мно­ готрудная жизнь, весь духовный опыт, да и 132 собственно весь человек — вне поля зрения историков. Где же выход? А вот он — перед вами. Пока страгивается с места тяжелая ащ паратная мысль о допущении самой воз. можности писать не по прописям и чит*8Гь не по катехизису, пока секретчики вяло рас­ шнуровывают папки с делами, пока истори­ ки в очередной раз определяют для себя пределы дозволенного и границы познавав, мого,— нет ли смысла — всем остальным по. думать об издательских возможностях, пре. доставляемых самим временем? Со скрипом открываются общегосударственные архивы, вовсе закрыты ведомственные,— что ж, да. вайте публиковать архивы личные. Я ду­ маю, фатальное «ленивы мы и нелюбопыт­ ны» характеризует общественное настрое­ ние очень определенных эпох,— а нынче, похоже, другое время на нашей улице. Массовых журналов у нас не так уж и мало, честных редакторов и издателей тоже хватает. Есть спрос, есть предложение,-^ за чем же дело стало? ДЕБЕТ И КРЕДИТ Дмитрий Ильин был по профессии лито­ графом. Когда-то это дело называли — ли­ тографское искусство. И впрямь, скорее ис. кусство, чем ремесло: тут требуется и от. точенный вкус, и творческий навык. Сегод. ня литография совершенно забыта как спо­ соб массовой печати, в издательском деле не применяется вовсе, и только немногие ху. дожники владеют этой удивительной тех­ никой. Греческое Ш1ю5 — камень. Основа для работы литографа — чистый известняк, на! хорошо отшлифованную поверхность ко-| торого нужно нанести рисунок. Делается это специальным карандашом либо тушью, приготовить которые тоже нужно немалое умение; в состав их входят воск, ламповая копоть, мыло, животное сало и разные смо­ лы. Потом камень обрабатывают азотной кислотой, от реакции которой с известняком образуется азотнокислый кальций — ве­ щество, отталкивающее жиры. Когда на поверхность, подготовленную таким обра­ зом, накатывают краску, она ложится толь­ ко на те места, где были нанесены штрихи. Теперь можно накладывать бумагу и сни­ мать оттиск. И если литограф в полной ме­ ре владеет своим мастерством, качество изображения потрясает. У каждой профессии свои тонкости. Рабо­ та литографа требует абсолютной аккурат­ ности. Ошибочно нанесенную линию не возьмет никакой ластик: ее нужно выскаб­ ливать шабером, заодно снимая пропитав­ шийся жиром слой камня. Неосторожное прикосновение пальца к отшлифованной по-| верхности — и на оттиске появятся ваши неповторимые папилярные линии. Творчест­ во творчеством, но прежде чем нанести штрих, непременно надо подумать. Профессиональные навыки отражаются в житейских привычках. Насколько можно судить по его архиву, Ильин был чрезвы-: чайно педантичным человеком. Вот, скажем, реестр его охотничьим трофеям, веденный | в 1893 году, когда охотнику исполнилось девятнадцать лет. Аккуратно разграфленная таблица выходов на природу; указана дата; и день недели, число сделанных выстрелов,