Сибирские огни, 1989, № 4

А у нас — кому нужно? Тем, кто страда­ ет политической агорафобией — боязнью открытого пространства. Кто не склонен к широте мыслительного процесса и глубине анализа. Кто не представляет себе иных ме­ тодов руководства, кроме — кулаком по столу. Кто страшится отчетности перед людьми, да и самих людей. Такие готовы на все — ради немоты и слепоты общества. ...Но вернемся к бумагам Дмитрия Ильи­ на. «В СМЫСЛЕ КОНСПИРАЦИИ...» Из автобиографии. Отец умер в 1887 году, и я был принуж­ ден поступить в литографию П. И. Маку- шина, где обучался литографскому делу. За 13-часовой рабочий день я получал все­ го 6 рублей в месяц, и чтобы вдвоем про­ существовать, работал еще 4 — 5 часов ежедневно сдельно, и получал по 10 коп, в час. В 1892 году я перешел в литографию постройки Сибирской железной дороги, где также оказалась постоянная и обязательная сдельная работа. На этой работе наживался старший мастер, выезжая на нашей шее... Мы долго мирились с каторжной жизнью, но зато жадно прислушивались к голосам тех немногих смелых, которые призывали к борьбе. В 1896 году до нас докатились вести из городов, где уже пробуждалось сознание рабочего класса и велась классовая борьба. В Томске уже процветали воскресные шко­ лы, где сначала в узком кругу велась про­ паганда за свержение самодержавия. В 1898 году я познакомился с Иваном Прокопье­ вичем Рутой, Дмитрием Дмитриевичем Вольфсоном (убит в октябре 1905 г. против здания Управления Сибирской железной дороги) и с Дмитрием Николаевичем Ан- цыповым. С ними, а вернее, под их руко­ водством, я и начал свое образование. В Томске организовались рабочие круж ­ ки и группы подготовки агитаторов и по распространению нелегальной литературы. Велась перепечатка из «Искры». Устраива­ лись маевки и даже демонстрации. В это время я уже работал в кружке пропаган­ дистов вместе с Рутой, Вольфсоном, Сошни­ ковым, Шишловым и другими под руковод­ ством с.-д. Мукосеева. Весной 1904 года я уже вполне сознательно вступил формально в железнодорожную организацию РСДРП. Участвовал во всех демонстрациях и их подготовке вплоть до вооруженных высту­ плений в январе-феврале 1905 г. Принимал самое активное участие в организации пробных летних забастовок, с обструкциями и с вывозом из помещения железнодорож­ ников, не желающих бастовать. Проводил и подготовку, и забастовку в октябре 1905 г., был одним из организаторов союза железнодорожников, председателем отделе­ ния союза рабочих и служащих службы пу­ ти. Участвовал в организации боевых дру­ жин и был начальником десятка, но внача­ ле был членом десятка Н. Валькова — Вят- кина. В моей квартире был временный склад револьверов. С 1905 по 1908 год состоял в группе Кума (Фатеев), Химика (студент Алексеев) по организации печатания неле­ гальной литературы и ее распространения. В эту группу входили Юрий Решетов, М. Выдрин, Е. Кононов. По моему предложению в моей кварти. ре была организована цинкография. Связь установлена через Н. Валькова, М. Выд. рина и Решетова; цинки изготовил П. Алек­ сеев, теперешний адрес которого: Москва, ул. Герцена, Ср. Кисловский переулок, д. № 6/5, кв. 47; станок для валика тоже он, валик кожей обшивал я, как специ­ алист этого дела. Цинки и валик сохрани­ лись до сих пор и находятся в Новосибир­ ске в краевом музее, их увез из Томска Вегман, Препараты для травления — фос. форную кислоту — доставлял мне Сеппинг через своего брата Эдуарда Сеппинга из ап­ текарского склада «Штоль и Шмидт», а краски — Николай Копица, рабочий-под­ ручный на станке. Печатанием и подготов­ кой к печатанию других лиц занимался я. Благодаря моей выдержке мне давались партией различные рискованные поручения. Так, с Юрием Решетовым мы ночью в сентябре 1905 г. спасли часть склада са­ мой ценной нелегальной литературы, нак­ ладывая ее до отказа за подклады своих осенних пальто и перенося с Заистока, из находившейся под самой горой старой из. бушки, на Солдатскую, ныне Красноармей­ скую, улицу, в Дом бывш. Общества физи­ ческого развития, где в подвале жил Мра­ морное, по кличкам Зевс, Мраморный бог (звали его еще или Николай Большой или Михаил Большой, не помню) и его жена, еврейка Ревекка. Опасно было переходить с таким грузом чрез освещенную Соборную площадь, но мы задачу выполнили бла­ гополучно. В смысле конспирации я тогда , наспециализировался. Дома я хранил десятки револьверов в специально развешанных на деревьях скво- решниках, а под фальшивым выгребны.ч ящиком уборной хранились одно время и шрифт и станок, пока не подыскали хоро. шую квартиру. У меня же на квартире на окраине, где я живу и теперь, в 1905 году | было целое общежитие почти целого боево­ го десятка: Д ядя — фамилию позабыл, Виткин Всеволод, Серебряков, Чалков Лев, Голюков Илья, мой брат Миша и постояв, ный посетитель Ника Вальков. Яша Черны­ шев жил недалеко; он попал на каторгу и пропал без вести. В земляном глубоком пустом подвале даже обучались стрельбе, а для отвода глаз на задах в огороде я иногда стрелял ворон. Все это долго сходило с рук. Однако вне­ запные обыски становились все назойливее и чаще. Общежитие наше перекочевало на Акимовскую улицу; мне же пришлось за­ конспирироваться, обособиться и занимать. ся цинкографией. | К 1907 и 8-му году я организовал новую группу из молодых железнодорожников, многие из них вступили уже формально в с.-д. организацию. Политически обрабаты- | вали этот кружок с.-д. Николай Саввич Васильев и Стоянов. В кружок входили сле­ дующие товарищи: двое Герасимовых (один ' умер в Нарымской ссылке в 9 или 10-м го- ду, второй в Томске), Мадам Жук (муж которой был убит в октябре 1905 г. черной сотней), Савинский (умер), Белослю- дов Н. Н. (в Семипалатинске), Чернышев, Чикишеа...