Сибирские огни, 1989, № 4

он 1 марта уехал во Владивосток, а 6 ап­ реля написал последнюю открытку о том, что приступил к работам, а жена уехала в Томск родить. Я посылал ему в часть че­ тыре письма, которые вернули мне за не- нахождением адресата, но через полгода я узнал, что вся техническая часть арестова­ на. Вот уже доходит два года, как я на ста­ рости лет перестал видеть радость. Знаю, что сын мой — самоотверженный и честный парень. Я мог бы поручиться за него, если б надеялся на продолжительную жизнь, а то грош цена моей поруке теперь, когда я живу сегодняшним днем. Но все же прошу тебя, Климент Ефремович! будь более чут­ ким к моему сыну и посодействуй его осво­ бождению. Д. Ильин. Адрес мой: г. Томск, ул. Красный Пожар­ ник, № 60, Ильин Дмитрий Иннокентьевич. Р. 5. Если не будет сын освобожден, то прошу дать мне возможность хотя вести с ним переписку, все же будет легче и мне, и ему. Прилагаю свою биографию и документы, подтверждаюшие ее. 31.1.39 г. Сегодня послал довольно уве­ систый пакет в Москву, к Ворошилову. Как трудно было решиться и трудно писать о сыне, когда совершенно не знаю: где он? жив ли он? а главное, не знаю — в чем его вина? 6.11.39 г. Что ж! письмо дошло. Как-то к нему отнесутся? Если бюрократически, то, конечно, тогда не на что будет рассчи­ тывать. Подожду месяца два — и вновь свыкнусь со своим безысходным горем, 7.11.39 г. Почему я так плакал сегодня, истерически плакал, неужели это произошло безотчетно? Причиной этих истерических слез была телеграмма от Тамарочки: она принесла двойню — внука и внучку. Нет, не безотчетно я рыдал, а потому, что передо мной сразу стихийно возникла картина, во множестве тонов и оттенков жизни. Милая, бедная Тамарочка! Один ребенок — это все одно, а два ребенка — нужно всего вдвое: и сил, и средств, и бессонных ночей, и му­ чений. Вот почему эти истерические слезы. ...Испания, что-то близкое, родное. Когда я слушаю по радио неприятные для Испан­ ской республики известия, то возникают и месть, и ненависть, и тревожное чувство охватывает за судьбу республики, заши- щаюшей свою независимость в неравном бою. Так бы и помог, так бы и порадовался победам республики! 12.11.39 г. Были у меня Кропанин и Мару- ся. Дочитал «Хлеба и зрелищ» и написал к Тамаре. 13.11. Сходил на почту за марками и в лавочку за толокном. Сварил толокно, пи­ шу к Вале письмо. Почему я так спокоен за результат пись­ ма к Ворошилову? Надеюсь ли я на что- нибудь или нет, даже не знаю. Я жду толь­ ко хотя какого-нибудь ответа. Не все ли равно? я готов ко всему. Особенной на­ дежды не питаю, но все же возможное есть. 21.11.39 г. Вечером долго-долго сидел, как будто чего-то ждал. Да, ждал: ведь послезавтра — годовщина Красной Армии. Чего-то она мне даст? Климент! Климент!! Пойми! Почувствуй! 25.11.39 г. Встал в 8 часов, а что я сделал? Напился чаю, дал козе сена, наложил в печку уголь,— а это мучительно долго и грязно — класть в печь мокрую угольную пыль, а потом выгребать из поддувала пыльную золу. Наколол и напилил дров, сходил на почту и сдал закдэное письмо Вале. Очень немного почитал, слил несколь­ ко кружек квасу, обрезал корки с хлеба, чтобы заварить квас. И на базар, за собачь­ им обедом,— а там и день прошел. На базаре много было сена, но очень до­ рого и плохое. Сегодня ветер, и сухой снег наметает на­ меты. 27.11.39 г. Сегодня сходил в баньку, ос­ вежился. Насколько напряжены нервы! Я ночью еще думал, что мой пакет где-нибудь заваляется. Но сегодня из Наркомата обо­ роны пришло извещение, что бумаги направ­ лены по назначению. Значит, бумаги дошли, и теперь остается только ждать тех или иных результатов. Завтра переведу Жене 50 руб., дойдут или нет, все равно. Но ско­ рей бы какая-нибудь весть о результатах ходатайства... 1.111.39 г. Вчера перевел 50 руб. Жене. Получает ли он? Если получает, то он все же чувствует, что я еще жив, чувствует, что кто-то о нем заботится. 8.111.39 г. Хотя и плохо надеюсь на скорый приезд Жени, но все же наготовил теперь всего: дроби, пороху, пистонов. Может быть, и дождусь еще, а скучаю я без него силь­ но. Мне кажется, что я помолодел бы на 10 лет, когда он приедет. Мы сразу же по­ шли бы в лес пить чай, или на охоту. Дробь, хотя и крупную, я купил случай­ но 8 ‘/г килогр. по 8 р., и три бутылки по­ роху, и 750 пистонов за 10 р., а всего на 84 руб. Нужно, пожалуй, и ящик купить, если продаст за 10 руб. 14.111.39 г. Утро хорошее. Получил от Тамарочки письмо — теплое, полное забот о старике отце. Читал, и радовался, и гру­ стил, грустил за Тамарочку. Ну, что ж! Где-нибудь, в каком-нибудь закоулке, а счастье есть, и оно мимо нас не пройдет, потому что мы стоим на дороге. На прямой и торной дороге. Сегодня пропал самый хороший певчий щегол. Тоже жаль: ведь единственное люби­ мое удовольствие. Что-то напишу завтра? 18.111.39 г. Сегодня был хороший день, ясно, тепло, таяло. Я покидал немного сне­ гу с подвала и развел себе большую кастрю­ лю квасу. Читал доклад Ворошилова... Не вспомнит он обо мне, и мое дело завалится где-нибудь в канцелярии. Вот уже прошло полтора месяца, а нет и ответа никакого. 21.111.39 г. Ходил на базар за сахарными крошками, но теперь их нет; сходил зря. Пришел домой и согрел полтора самовара воды, чтобы заварить новый квас, а сахар­ ный песок купил в лавочке 2 кг. Сахару идет очень много. Когда пошел за сахаром, разобрал заго­ родку, которая нужна была для козы в 35-м году, а теперь она совершенно не нуж­ на. Написал Тамаре письмо, хотя еще не кончил. Как-то не пишется нынче. Все при­ ходится сдерживаться и не писать все не­ приятности, а приятного мало. 26.111.39 г. Сегодня получил от Маруси