Сибирские огни, 1989, № 4

Хорошо, что нашлись пионеры, которые утащили бумаги в школу, организовавшую как раз в это время сбор макулатуры. Хо­ рошо, что требовалось приносить макула­ туру не навалом, но в аккуратных связках. Хорошо, что на свалку забрел человек с острым зрением и неплохим чутьем. Хоро­ шо, что в конечном итоге бумаги достались Домаевскому, а не кому-нибудь еще. Все остальное — плохо. До нас дошла только часть первичного архива. Оставим слова сожаления на потом — они прозву­ чат сильнее, когда мы ознакомимся с тем, что осталось. Вообще-то для Томска такого рода на­ ходки — не редкость. Происходят они поч­ ти всегда по одной схеме: капитальный ре­ монт или снос дома, случайные люди... Мне самому пришлось однажды спасать из руин личный архив последней в городе ла- тинистки Элизы Федоровны Молиной, до­ чери профессора Федора Эдуардовича Мо­ лина, основателя сибирской математиче­ ской школы. Много шуму наделала находка в доме по улице Никитина тайника с подпольной большевистской литературой времен первой российской революции. Историки едва ус­ пели составить опись всему найденному, как грянула новая сенсация: еще один тайник, на сей раз по переулку Плеханова, дом 11. Оба события произошли уже в наши дни — в середине восьмидесятых. Сколько старых документов гибнет в без­ вестности, можно лишь гадать. Счастливые стечения обстоятельств, когда бумаги по­ падают в архив, музей или хотя бы в ру­ ки квалифицированного любителя, только оттеняют непреложность общего правила, сформулированного Пушкиным: ленивы мы и нелюбопытны. Историческое образова­ ние поставлено плохо, а об археографиче­ ских представлениях широких масс лучше и не говорить. Строительные рабочие, раз­ ламывая дом, не пройдут мимо клада зо­ лотых десяток: еще бы, газеты очень любят смаковать такие находки, и всем известно, что государство выдает нашедшим чет­ верть стоимости клада,— но просто не об­ ратят внимания на ворох пыльных бумаг. Д а что строители! Я встречал множество внешне культурных людей, не знающих ста­ ринным документам иного применения кро­ ме макулатурного. Это строго логично: за макулатуру ведь дают дефицитные кни­ ги, документы же не стоят ровно ничего. И не редкость услышать от человека, при­ числяющего себя к интеллигенции, кокет­ ливые слова о том, что он не умеет читать тексты в дореволюционной орфографии: «Там столько всяких ятей!» Причины исторической безграмотности кроются довольно глубоко, и нам еще предстоит поразмышлять об этом. Если же объяснять положение дел таинственными закономерностями социальной психологии, то рано или поздно придется сделать вы­ вод: таинственность здесь прямо пропорцио­ нальна количеству темных пятен в нашей истории. Взахлеб рассуждая о необычай­ ной популярности исторической бел­ летристики, мы как-то совершенно не замечаем теневой стороны этого феномена: неприятия читающей массой исторической науки, свидетельством чему хотя бы ми­ зерные тиражи даже лучших ученых моног­ рафий и сборников. Да и мало кого может привлечь наука, у которой нет объектив­ ных критериев для оценки явлений и лич­ ностей, но есть в избытке идеологическая трескотня; наука, не гнушающаяся пря­ мой фальсификацией; наука, бесконечно пе­ релицовывающая событийные одежки на­ шей общей биографии. Однако именно та­ кова, в сущности, история СССР советского периода. Не говорю уж об истории КПСС... Слишком сильно сказано? Чересчур от­ ветственное заявление? Нужны доказатель­ ства? Д а полно! Возьмите вузовские учеб­ ники трех разных периодов — конца двад­ цатых, конца сороковых и начала шести­ десятых годов. Сравните их друг с другом — и с учебником образца 1982 года. Д у ­ маю, что это — самый простой и самый убе­ дительный способ доказательства: ведь учебник — концентрат знаний, накопленных учеными. Но вот уже и в наши дни, когда оконча­ тельно дискредитировали себя парадность и показуха, когда сама жизнь потребовала возвращения к изначальным ценностям со­ циализма, руководители нашей науки вов­ се не стремятся отказываться от прошлых заслуг, по большей части мнимых. Сужу об этом как постоянный читатель журнала «Вопросы истории». В № 12 за 1986 год — разгар перестройки! — опубликована осно­ вополагающая статья С. Л. Тихвинского «Некоторые вопросы работы советских ис­ ториков». Учитывая статус Сергея Леони­ довича,— он член президиума АН СССР, академик-секретарь Отделения истории Ака­ демии наук, председатель Национального комитета историков Советского Союза,— придаешь его словам самое серьезное зна­ чение. И вот что говорит,— разумеется, без тени юмора — академик Тихвинский: «Нельзя, однако, допускать, чтобы под видом перестройки очернялась вся наша ис­ торическая наука. Свидетельством ее дости­ жений является награждение Института ис­ тории СССР и Института всеобщей истории орденами Трудового Красного Знамени». Я не зря выделил в цитате несколько слов. Вдумайтесь: если нет иного свиде­ тельства достижений, кроме орденов, то, может, и впрямь возглавляемая С. Л. Тих­ винским наука требует гораздо большей критики, чем звучит сейчас? Цену-то ор­ денам, увы, мы все знаем: в годы застоя они девальвировались более, чем любые другие ценности нашего общества. Ни один чиновный казнокрад и взяточник не был обделен своей долею нагрудных знаков. «...Скажем нечто о наградах: оне благо­ детельны своею умеренностию; в против­ ном же случае делаются бесполезны или вредны. Я вижу всех Генералов, осыпанных звездами, и спрашиваю- сколько побед мы одержали? сколько царств завоевали? Ны- не дают голубую ленту, завтра лишают на­ чальства. Сей, некогда лестный крест Св. Георгия висит на знаменитом ли витязе?» Эти слова произнес тоже историк. Нико­ лай Михайлович Карамзин. ...НЕКИЬ?! ТОМСКИ14 МЕЩАНИН Все бумаги, попавшие таким странным путем к Домаевскому, принадлежали когда- то одному старику. Установить, кто он, не составило ни малейшего труда: среди про­ чих документов находилась его паспорт