Сибирские огни, 1989, № 4

ности стараются не портить отношений с завхозом. В душе ненавидят, а в обшении с ним вежливы и корректны. За исключением Интеллигента и Тавки. Интеллигенту терять нечего — все потеряно. А Тавка не может скрыть своей неприязни. Вообще, это очень опасная штука — не только в заключении, но и на свободе,— когда начальник создает мнение о своих подчиненных не по их работе и каким-то другим достоинствам, а по шепоткам подлиз и прочих пресмыкающихся, которые не дают руководителю шага сделать без них — они всегда рядом, под рукой. Вот таков и Понос — хитрый, коварный. С картежниками Понос очень осторожен. Закрывает глаза на их иг­ ры. Однако небескорыстно. За это они ему платят определенную мзду. Во избежание обмана, деньги с них завхоз получает авансом. Памятуя о том, что и на него могут донести, Понос время от времени сам доносит на картежников, чтобы у администрации отложились в памяти его пре­ данность и порядочность. Попробуй потом обвинить его. Завхоз дружит с дневальным — водой не разольешь. Они вместе чифирят, едят сало, присланное дневальному. Когда сало начинает пере­ вариваться в желудке, а по телу разливается тепло и сытость. Понос не прочь пофилософствовать, поговорить по душам с «подчиненными». — А ты знаешь,— заводит он с кем-нибудь разговор,— что суд, вы­ нося приговор преступнику, тем самым наносит ущерб и государству. — Какой еще ущерб! — не соглашаются с ним.— Полста процентов забирают и еще какой-то ущерб! — А вот послушай, что я тебе скажу,— требует внимания Понос. Сколько нас здесь? Много. И почти у каждого есть родственники. А род­ ственники, как всегда, недовольны тем, что нас осудили. И они считают себя обиженными государством. А наши дети — безотцовщина. Сколько с ними мороки! Мамы нервничают, грубят. Не потому ли у нас в сфере обслуживания одни хамки? Вот какая цепочка тянется от нас. — У, какой образованный! — качают головами мужики. — Необразованный, а оборзованный! — уточняет Интел...*, сыь. — Но-но! — косится на него Понос. Окончание следует.