Сибирские огни, 1989, № 3

— у, нахалюга! — восхищалась им Гали­ на.— Ведь знает же, что едем мы, а ле­ зет, сражается до последнего патрона. Учись! Мишка приходил к ним, растерянно шар­ кал в тапках по комнатам, сокрушался. Коротенький чубчик его был жалко взъерошен, как перья у загнанного во­ робья. — М-да! Молодцы! — завидовал он.— С машиной вернетесь. Э то его состояние, похоже, больше все­ го импонировало Галине; она после ухода Мишки становилась веселой, ласковой. — Мы будем петь и смеяться, как дети! — бодро выводила она, убираясь в комна­ т е — угождая Вадиму, зная, что ему боль­ ше всего по душе чистота и порядок. Потом она начинала заигрывать с ним; растребушит ему волосы, щелкнет по носу, ущипнет и отбежит со смехом, озорно, подзадоривающе глядя на него. — В общем, утерли мы ему нос,— неж­ но шептала она ночами, лежа у Вадима на плече.— Хорошо, славно мы его обошли... В Гвинее они жили недалеко от Конакри, в барачном поселке у карьера. Карьерчик был небольшой, на голом месте; срезали, в общем-то, только торчащие то там, то тут из поросшей серой травой земли ко­ ричневые скальные выступы. Работалось легко; людей полно, запчастей — сколько хочешь, никто не дергал — поднажми, мол, там, усиль здесь, перебрось технику ту­ да, сюда. Это был именно тот «рай», о ко­ тором мечтал Вадим. Он обучал бурению на «чирикалках» с компрессорами и зани­ мался взрывами, Для него рядом со стан­ ками соорудили продуваемый навес из жердей, но он пользовался им редко, честно отрабатывал свой хлеб: бурил сам, отстаивал смены дублером, а уж при раз­ ных ремонтах вообще без него не обходи­ лись. — Мастр, мастр! — тревожно звал кто- нибудь из бурильщиков — голььй по пояс, черный, лоснящийся — прыгал вокруг стан­ ка, беспомощно тыкал в кнопки. Вадим бежал туда, разбирался — раски­ дывал порой станок до последнего болти­ ка,— но запускал в работу. — О, мастр! — белозубо, благодарно, улыбался бурильщик. Вадим гордился собой. Все умение тут шло от него. У себя, дома, он такого не испытывал; там люди знали машины как свои пять пальцев, и он возле них неред­ ко чувствовал себя чуть ли не надсмотр­ щиком или, в лучшем случае, нужным, но простым мальчиком на побегушках, дос­ тавалой того, другого, третьего. Здесь же даже шланг к станку подкручивали так, как сперва неумело и неловко, сопя и си­ лясь, накрутив предварительно шланг «до пружины», показал он, Потом он пытался приучить к иным, более простым, приемам, но остался только тот, первььй. В Гвинее Вадим чувствовал себя в пол­ ном смысле слова мастером, значитель­ ной фигурой. Его любили рабочие. — Мастр, бай-бай! — заботливо уклады­ вали его днем, в жару, под навес. Один раз он, правда,— еще в первые дни — крепко подзаскочил. Бурильщик Гаусу, без спросу, с опущенной в скважи­ ну штангой, вдруг стал передвигать станок и себя чуть не придавил. Вадим, верный отечественной привычке, налетел на него коршуном; — Ты что, чокнулся?! Не соображаешь?! Он даже, для пущей убедительности, покрутил пальцем у виска. Дома так было принято, сходило, не за­ мечалось,— а тут Гаусу оскорбился, беше­ но сверкнув глазами, ухватился за пудо­ вый штанговый ключ: как это он, человек, может не соображать!.. — Ты все сделал правильно... молодец... — выкручивался потом, заверял Вадим.— Только немножко... мелочь... ерунду не учел... Понимаешь? Ему после долго пришлось возвращать расположение к себе Гаусу... И со взрывниками тоже довелось пово­ зиться: парни попались хорошие, но очень уж гораздые на выдумку. Они, к примеру, раздавали женщинам детонирующий шнур — как прекрасную бельевую веревку, а потом «пускали молнию» по ней, рассе­ кая развешенное белье пополам. Женщи­ ны гонялись за ними с толстыми палками и, догнав, били изо всех сил. Доставалось и Вадиму. Он больше месяца взрывал один, без помощников, хотя длинный улыбчивый Джон, приплясывая от вечно бодрого настроения, заверял его, что уже поумнел и знает, как делать «пух-пух». Работали, в основном, утрами и вечерами, но и в это время жара выматывала Вадима. На первььх порах ему никто не подсказал — и он помногу пил воды, разных напит­ ков, ужасно потел и, наверное, тем надор­ вал сердце, хотя там, в Гвинее, оно дало о себе знать только раз; у него внезапно так подскочило давление, что он даже не смог стоять. Галина, напуганная, не отходила от не­ го ни на минуту в те дни: пичкала лекар­ ствами, кормила-поила с ложечки. Но она же и отговорила его обращаться к врачу — как бы не выдворили домой, позорно, как хлюпика, да еще и без машины. Галина за границей не работала, вела, как она сама выражалась, светский образ жизни: гуляла днями — разглядывала лав­ ки на улицах Конакри, играла в колонии с такими же женами специалистов в тен­ нис, купалась в бассейне с морской водой. Посреди бассейна высилась горка, по ко­ торой пускали воду, и Галина часами, как с ледяного холмика на родине, скатыва­ лась с нее — и это было ее любимое заня­ тие в Гвинее. Вначале она часто ходила к нему в карь­ ер, пробовала бурить на пневмостанках, которые он называл чирикалками, но од­ нажды по дороге к карьеру наткнулась на манговую змею, толстую, зеленую, жут­ ко уставившуюся на нее,— и с тех пор прекратила эти визиты. Здесь, в Гвинее, Вадим как бы заново влюбился в нее — даже иногда днем, в карьере, тосковал по ней, будто они рас­ стались бог весть когда. Да и Галина всег­ да радовалась его возвращению с работы: выходила встречать на пыльную, пухаю- щую под ногами улицу, кормила, сидя ря­ дом, в кресле, и с удовольствием глядя, как жадно заглатывает он приготовленные ею мясо, фрукты. Это были, в сущности, два медовых года у него. «Наверное, так и должно быть,— часто думал он там,— чтобы жена была дбмаф- ним человеком. И заботы у нее должны