Сибирские огни, 1989, № 3

Ты зубами полязгай На сплошном холоду. Где она, та Аляска, Аль увидел в бреду? Ах, подумаешь, невидаль! Ишь, куда занесло! А и было, как не было. Со слезою ушло. Со слезою, со снегом Уплыла по весне. Ей и помнить-то не о ком, Той чужой стороне. Что ей помнить, Аляске, Заблудившейся суке? Ни заботы, ни ласки. Только жадные руки. Был хозяин, да вышел. Не житье — благодать. Все дозволено свыше, И предать, И продать. Ты помнишь о кровавом поте. Родная русская околица? Волк воет — тишину не портит. Она еще слышней становится. А у волчонка лапки тонки. Шаги ночные не слышны. Готовы лопнуть перепонки От этой белой тишины. И время никуда не мчится. И входит в сердце белый страх. И снится белая волчица С кровавой пеной на зубах... Идет заря, собой даря. А что я перед ней? Заря, которая — зазря, Горит всегда сильней. Она большой секрет хранит. Неясный никому. Горит — и плавится гранит, Хоть это ни к чему. Когда опасен перерыв. Не хочешь, а гори. Я, лишь глаза свои закрыв, Спасаюсь от зари. А кто-то тихо говорит. Что станет все золой. Горит заря, заря горит В полнеба над землей. А собака у тебя золотая, И серебряное, может, ружье, И живешь ты, дни удачи листая. Только где оно, твое зимовье? Только где ты, тот не встреченный мною; Может, путь к тебе и был недалек. Но навечно разделил нас волною. Словно небо и тайгу, Оленек. Но навечно отражение наше К Енисею унесла Ангара, И, «своих своя непознаша». Снеговая обрушилась гора. Жизнь меж пальцами течет неудержимо, Злата горница, серебряна кровать. Не забыла я ни Лены, ни Витима, А Витимом можно сына бы назвать! Жизнь моя — мимолетность в мире,- Мимо, мимо той тесноты. Что теснится на темном пире В честь владетельной пустоты. Мне ль под этим ветхим навесом Умножать собой суету? Жизнь моя — самолет над лесом. Устремившийся за черту. Жизнь моя — золотой звоночек Под невидимою дугой, По-на брови черный платочек. Зыбь болотная под ногой. Жизнь моя — трепетанье слова, По холодной равнине бег. Красота и тщета улова. Мною брошенного на снег. Доживаю, собою хранима, С неопущенной головой, С верой в то, что непобедима Кровь окраины вековой. Окраина, старая рана. Зарубка, отметина, шрам. Охрана, встающая рано. Осколки растоптанных драм. Обида, ошибка, опала... Как все-таки путь тот нелеп. Тебя ли я жадно алкала. Так трудно дающийся хлеб? Тебя ли, сегодняшний день мой. Такой обретенный ценой, И крылья раскинувший демон Над атомной белой страной? Все мимо, все зря и все втуне... Но кажется мне иногда: Сибирских моих полнолуний Не гасла за тучей звезда. И непобедима та сила. Мне кажется издалека,— Река, что когда-то взрастила, Великой надежды река...