Сибирские огни, 1989, № 3

чальник милиции Гойдла, закрывая уголовные дела, имел свои пару копеек. Председатель горисполкома Сидорчук, распределяя квартиры, имел свои пару копеек. Секретарь обкома Стеблов... • Город, по убеждению Влади, был и тем хорош, что в нем свободно можно было затеряться, можно было жить, не работая, либо работая для отвода глаз, числясь. Летом население города удваивалось. С началом тепла, наравне с отдыхающими, едущими по путевкам и самостоятельно, в Одессу съезжались преступники, добавляясь к местным, бездомные бродяги, прохиндеи всех мастей, всякий прочий сброд, жаждущий краси­ вой и легкой южной жизни. И до первых холодов, до сырых промозглых ветров с моря, все они жили и кормились за счет отдыхающих, а потом уезжали. Став ханыгой, Владя имел полное представление, сколько их ежевечерне остается ночевать в траве под деревьями, от Ланжерона до Черноморки. Засыпая, он сжимал в руке полуметровый железный прут. Приятно было знать, что у тебя есть в запасе деньги. Приятно было, надев свежую рубашку, отлично сшитый бежевый костюм, легкие, на упругой подошве штиблеты, сдвинув чуть на сторону морскую фуражку, идти через парк с молоденькой женой штурмана дальнего плавания к ресторанчику «Грот» или «Прибой», и там, сидя вдвоем за столиком, щекоча шампанским горло, рассказывать ей о своих плаваниях, о суро­ вых берегах Гренландии, которые Владя видел на картинах Рокуэлла Кента. Приятно было входить в теплую морскую воду на Ланлсероне, напевая бездумно; «О море Черное, песок и пляж. О девы юные, любил я вас...». Про училище Владя не забывал, готовился по учебникам, собирал необходимые справки, характеристику, но накануне подачи документов его взяли. За несколько дней до этого Владя написал домой, что учеб­ ный год успешно закончен, а ои отправляется на практику, в первое свое плавание. Владю задержали на проходной. Вахтер, давно присматри­ вавшийся к нему, остановил надевшего под пиджак сразу пять нейлоно­ вых рубашек Владю, сказал: «Что-то ты, парень, потолстел за последнее время. Ну-ка, пройди вот сюда». И подтолкнул Владю к двери, за кото­ рой сидел в гражданском сотрудник водного отдела. Он поднялся на­ встречу и заслонил собою дверь. Владю на два года увезли в Вилково, где ежедневно, минуя выход­ ные и праздники, выводили его вместе с другими за зону, косить камыш в пойме Дуная, и на другие работы. В заключении Владе не понрави­ лось, и он дал себе слово больше не «крутить рубли». Освободившись, Владя вернулся в Одессу. Некоторое время он отдыхал, собрав долги с тех, кто остался в бригаДе, продав кое-что из одежды, сохраненной од­ ним из бригадников в общежитии. И ночевал в общежитии, проникая туда под разными предлогами. Из общежития Владю скоро начали гнать, он попытался заново устроиться в порт, но в порт его не взяли. Физически Владя наработал­ ся, работать ему не хотелось, надо было устроиться куда-то для види­ мости, лишь бы числиться, но так не удалось. Два года сделали свое дело. Если внешне Владя Коростелев еще походил на прежнего Владю Коростелева, то внутренне он был совсем другим. Владе казалось — такими тягучими и тягостными были они,— что в заключении пробыл он не два года, а по меньшей мере восемь лет, что сейчас ему не двадцать, а все тридцать, что жизнь его прошла, про­ шла нелепо, ничего уже не достичь, никаких высот, ничего нельзя изме­ нить и поправить. Ему теперь хотелось постоянно выпить, чтобы заглу­ шить в себе на время хотя бы стыд, сознание позора своего, тоску. Вы­ пив, он обретал отчасти душевное равновесие, успокаивал себя, с кем-то внутренне спорил, оправдывая свои проступки. Когда все было продано и пропито, Владя Коростелев начал попро­ шайничать. Сначала у бригадников и знакомых грузчиков, поджидая их возле проходной, около общежитий или столовых, а когда те стали сердиться и отказывать, перешел в город, облюбовав винный подвал на перекрестке улиц Маркса и Люксембург.