Сибирские огни, 1989, № 3

хар, джут, муку, поняв портовую жизнь, Владя все чаще старался по­ пасть на хозработы, подметать за три рубля семьдесят копеек причалы, собирая в ящики мусор. Три рубля семьдесят копеек в день — деньги небольшие, если учесть выходные и всякие вычеты, то и ста рублей не выходило. Только-только прожить от зарплаты до зарплаты молодому здоровому парню. Почти все Владя проедал. Курить он еще не курил, выпивать зарекся. Ну, если выпить бутылку-другую чешского пива, оно продавалось прямо в порту. Три семьдесят есть три семьдесят, но сейчас, как понимал Владя, не деньги были важны для него, а важно было обвыкнуться в новой среде — в порту, в общежитии, в городе: принять жизнь чисто городскую, так отличимую от деревенской. В августе исполнилось ему семнадцать лет, а в первых числах сен­ тября написал Владя письмо домой. Владя писал, что все хорошо, экза­ мены сданы, он зачислен в училище, начались занятия, а живет в кур­ сантском общежитии, и вывел на конверте адрес общежития порта, ука­ зав улицу и номер дома. — Послушай, Коростель,— подошел к нему как-то в конце рабочего дня один из бригадников,— ты не сможешь помочь мне? — А в чем дело? — спросил Владя. — Вот пакет, в нем два женских шерстяных джемпера. Вынеси за проходную, получишь десятку. Вахтеры меня помнят, я уже два раза попадался. А ты новый, тебя проверять не станут. — Как же я вынесу? — удивился Владя. — Очень просто. Привяжи к животу пакет, заткни за брючной ре­ мень, ремень затяни потуже. Под рубахой не видно. Пиджак не застеги­ вай. — А если начнут проверять? — Тогда хана. Тогда говори, что для себя выносишь. Назовешь ме­ ня — загребут обоих, групповую дадут. — Не-ет,— покраснел Владя,— так я не согласен. — Как хочешь, дело твое. За десятку мне любой вынесет. — Хорошо,— поразмыслил Владя,— давай пакет. ' — Идем в раздевалку, спрячешь. Владя взмок, пока шел через проходную. Никто его не проверял, взглянули на пропуск, и все. Бригадник поджидал за углом. Он сразу же отдал Владе обещанные десять рублей. — Зря ты с бригадой не ходишь, Коростелев,— сказал бригадник, угощая Владю чешским пивом в парке. Они сидели за столиком в летнем кафе, близ центральной аллеи, ведущей от улицы Энгельса к морю. В кафе было уютно, тенисто от старых акаций. — Тяжело,— сознался Владя, отпивая из стакана.— На сахаре едва выдерживаю смену, если даже стою на скалке. Так это на скалке. А в вагоне мне и трех часов не выдержать. — А ты не ходи, когда сахар или джут. Ходи, когда груз подручный. Наш третий район лучший, фруктовый. Осень наступает, теперь до вес­ ны самой цитрусовые пойдут — ананасы, апельсины, лимоны. Бананы пойдут, мандарины. Что ты, фанерный ящик с апельсинами не подни­ мешь, а то с яблоками? В нем десять килограмм, не больше. Вот и надо держаться бригады, и не в вагоны, не в склады, а в трюм проситься. Во-первых, ешь те же апельсины, сколько влезет, а еще и подработать можно — суда иностранные. — Как подработать? — А вот как сегодня. Только не кому-то выносить, а для себя. — Ну-у,— Владя покраснел снова. — А что?! Ничего стыдного в этом не вижу. Сколько ты чистыми имеешь на хозработах? Восемьдесят рублей. На столовую работаешь. А был бы умнее, ходил бы с бригадой, на одних бы носках имел три сот­ ки сверх заработка. Тебе одеться Нужно — первое дело. Да не в наше барахло одеться, а в настоящее, иностранное. Ходишь... в пиджачке. Ты сам-то откуда родом?